— Мужайтесь, нинья [26], мужайтесь! — прогремел невдалеке мужской голос. — Вы спасены!
Охотники, собрав последние силы, побежали вперед еще скорее и скоро достигли места, где разыгрывалась сцена борьбы.
Странное и вместе с тем внушающее ужас зрелище представилось их испуганному взору.
На довольно узкой тропинке без чувств лежала на земле женщина, возле которой билась в предсмертной агонии лошадь с растерзанными внутренностями.
Женщина лежала без движения и казалась мертвой.
Два детеныша ягуара, присев, словно кошки, на задние лапы, пристально смотрели на нее горящими глазами и уже готовились сделать прыжок в направлении своей жертвы. В нескольких шагах от них с яростным хрипением катался по земле раненый хищник, делая яростные попытки броситься на человека, который, опустившись на одно колено и выставив вперед свою обмотанную сарапе левую руку, в правой руке держал широкий нож, готовясь мужественно встретить нападение зверя.
Позади этого человека стояла лошадь, вытянув вперед шею и опустив книзу уши. Ноздри ее дымились, и вся она дрожала от страха. Подруга ягуара, крупная самка, притаившись на макушке лиственницы, пожирала глазами соскочившего с лошади всадника, с силой размахивая в воздухе мощным хвостом и издавая глухое рычание.
Всю эту картину, описание которой отняло у нас столько времени, охотники заметили с одного взгляда. С быстротой молнии наши смельчаки, обменявшись друг с другом условными знаками, распределили между собой роли.
Квониам бросился к детенышам и, схватив их за шеи, размозжил им головы о большой камень, между тем как Транкиль, прицелившись из своего ружья, выстрелил в самку как раз в ту минуту, когда она сделала прыжок по направлению к всаднику. Затем охотник с неимоверной живостью повернулся назад и ударом приклада покончил с другим ягуаром, который повалился мертвым у его ног.
— А-а! — произнес охотник, опуская ружье на землю и отирая с лица холодный пот.
— Она жива! — закричал ему Квониам, почувствовавший всю горечь в восклицании своего друга. — Она только в обмороке от испуга, но она спасена.
Охотник медленно обнажил свою голову и, поднимая глаза к небу, с выражением глубочайшей благодарности тихо произнес:
— Боже, благодарю Тебя!
Между тем к Транкилю подошел всадник, которого ему удалось спасти столь чудесным образом.
— Теперь я ваш должник, — сказал он, протягивая руку своему спасителю.
— Нет, это я в долгу перед вами, — прямодушно отвечал ему охотник. — Если бы не ваше самоотверженное поведение, я пришел бы слишком поздно.
— Я сделал только то, что сделал бы всякий другой, будь он на моем месте.
— Может быть, но как ваше имя?
— Чистое Сердце. А ваше?
— Транкиль. Дружба наша должна быть вечной.
— Охотно принимаю ее. А теперь позаботимся о том, чтобы привести в чувство эту бедную девушку.
Оба новых друга еще раз крепко пожали друг другу руки и направились к Кармеле, около которой уже хлопотал Квониам, употреблявший все усилия, чтобы вывести ее из состояния глубокого обморока, в котором она находилась.
Когда же Транкиль и Чистое Сердце заменили Квониама у тела молодой девушки, то последний принялся поспешно собирать сухие ветви, чтобы развести огонь.
Между тем через несколько минут Кармела очнулась и скоро была уже в состоянии объяснить, зачем она попала в этот лес, вместо того чтобы спокойно спать у себя в венте дель-Потреро.
Рассказ девушки продолжался в течение нескольких часов, вследствие ее слабости и испытанного ею сильного потрясения. Мы же вкратце передадим его читателю в следующей главе.
Глава XVIII
ЛАНСИ
Кармела долгое время следила взглядом за бешеной скачкой Ягуара по полю. Когда же он исчез в отдалении, углубившись в дремучий лес, она печально опустила голову и в глубоком раздумье медленными шагами вернулась в венту.
— Он его ненавидит, — прошептала она растроганным голосом, — он его ненавидит. Захочет ли он спасти его?
Она упала на скамью и несколько минут оставалась в таком положении, погрузившись в глубокое раздумье.
Затем Кармела подняла голову. Лицо ее горело лихорадочным румянцем, глаза, обыкновенно имевшие столь кроткое выражение, теперь, казалось, метали искры.