II
Он в Уэссексе, в родном краю,
И не слыхал о том,
Что значит буш, плато Кару
И пыльный краснозем.
Не видел этих звезд игру
В безмолвии ночном.
III
Но юный прах его сгниет
Средь глинистых полей,
И древо южное взрастет
Из северных костей,
И новая звезда взойдет
Во мгле чужих ночей.
ДУШИ УБИТЫХ{8}
(Декабрь 1899)
I
Надо мною сошлись веки ночи.
Вот я вышел на мыс.
Я один. Рядом Рейс.
Остров лыс и изрыт, в складках весь.
Вместе с тишью и тьмой дух мне душу морочит,
Тормошит мою мысль.
II
Ветра нет, спит простор океана,
Спит в безветрии мыс,
Тина спит вдоль земли,
Травы дремлют, они проросли
Из подводных глубин, где движением все обуяно,
Где теченья сошлись.
III
И вдруг с Юга, но тихого тише,
Так что занялся дух,
Шелестение крыл
Мотыльков исполинских; звук был
Гладким, легким, какой ни за что не услышит
Человеческий слух.
IV
И они устремились на скалы
Среди мрака гор_я_,
Потерявшие плоть,
Не обнять эти призраки, хоть
Мне на острове тотчас же видно их стало
Под лучом фонаря.
V
Я услышал: «Домой», догадался:
То шептала душа
Душам, павшим в бою
Возле тропика в дальнем краю,
Подобраться неслышно я к ним постарался,
Затаясь, не дыша.
VI
Мчался с Севера дух незнакомый
И пылал он огнем,
Бестелесным он был,
«Вы солдаты мои?» — он спросил.
«Да, — сказали они. — Мчимся к отчему дому,
Там мы славу пожнем».
VII
Дух сказал: «Побывал я в отчизне,
Чтут вас там и скорбят,
Но не доблести чтут
И о славе речей не ведут!»
«Но ведь слава нам стоила жизни!
Что же там говорят?»
VIII
«Вспоминают о ваших проказах,
Будто то — чудеса;
Ведь удел матерей
Помнить шкодничества сыновей
И молиться о том, чтобы души их сразу
Приняли небеса.
IX
А отец — тот винит себя в горе:
Зря не дал ремесло,
Делу не обучил,
Зря раздул его воинский пыл,
Ведь от разных военных историй за море
Мальчика занесло».
X
«Генерал, а любимые наши
Нам, как прежде, верны?»
«Что ж, иные скорбят,
Нарядиться другие хотят
В честь солдат, ну а третьи, те даже
Новой страстью полны».
XI
«А как вдовы?» — вдруг кто-то сурово,
Обреченно спросил.
«Не о славе, увы,
О размолвках и счастье любви
Вот о чем причитают несчастные вдовы,
Выбиваясь из сил».
XII
«Что ж, выходит, военная слава
Меньше значит для жен,
Чем семья и чем дом,
И нас помнят и чтут в доме том
Как мужей — не солдат, вот диковина, право,
Я не слишком польщен.
XIII
Знал бы, не вылезал из могилы!
Возвращаюсь назад!»
Кто-то горько вскричал,
Но товарищ ему отвечал:
«Знать, что нас не за славу семья полюбила,
Мне милей во сто крат!»
XIV
Улетали солдатские души,
Надвое разделясь;
Те, что в бытность свою
Больше славы любили семью,
Те — домой; те, которым в семье было хуже,
Понеслась эта часть
XV
К океану и над океаном
Вдруг зависла на миг;
Видя Рейс, видя мыс,
Мириады их бросились вниз,
В этом месте забвения душ окаянном
Океан принял их.
XVI
А избравшие родину души
Быстро мчались к семье,
Как на Троицу вихрь,
В небе стихло жужжание их,
Но печаль океана не сделалась глуше
И осталась во мне.
ЖАВОРОНОК ШЕЛЛИ{9}
(В окрестностях Легорна, март 1887)
В слепом далеке безо всяких мет
В забвенье покоится жалкий прах
Того существа, что воспел поэт
В необыкновенных своих стихах.
Когда-то с полей прогоняя сон,
Тот жаворонок звенел, паря
В дневной синеве, и не знал, что он
Бессмертен — поэту благодаря!
Он жил незаметно, как все, и вот
Однажды в глаза ему прянул мрак
Невзрачным комочком упав с высот,
Он умер — неведомо где и как.
Быть может, теперь он лежит в траве
На этом холме, иль у той межи,
Иль там в изумрудной густой листве,
Иль в этих колосьях поспевшей ржи?
Найдите его! Безымянный певец
Достоин иного! О, феи, пора
Доставить сюда драгоценный ларец
Из золота, жемчуга и серебра!
Откроем и снова замкнем на замок
Бесценный ларец, чтоб навек сохранить
Святые останки того, кто помог
Поэту гармонию приворожить!
К ЖИЗНИ
О, Жизнь, до чего ж томит
Меня твой понурый взор,
Твой вечно унылый вид,
Таящий немой укор.
Твои слова о Судьбе
Известны мне наперед,
И здесь у меня к тебе
Давно особенный счет.
Но разве нельзя хоть раз
Соври, притворись, сыграй!
Представить, что мир у нас
Опять превратился в рай!
И, может быть, — я готов,
Вдыхая сладкий дурман,
Я сам бы в конце концов
Поверил в этот обман!
К НЕРОЖДЕННОМУ РЕБЕНКУ БЕДНЯКА
I