Помаленьку объявлялись и те, кто эвакуировался в тыл. И тем же занялись: копают, сбивают себе жилье на скорую руку. Временное жилье, а все же: кровлю нужно. Печку нужно. Дверь нужно.
Старались, не ленились, и это не жизнь была, а только подготовка к ней, настоящая жизнь все маячила впереди, и они к ней рвались, и сколько на это рвение сил уходило — поди сосчитай…
Полина Прохорова долго рылась в развалинах, устала, присела отдохнуть над кучкой скарба, в поте лица ею собранного. Кучка была увенчана паровым утюгом. Деревянная его рукоятка превратилась в уголь, но сам утюг уцелел.
Когда-то семья Прохоровых жила на этом месте. Здесь стоял пятиэтажный дом. Здесь было Полинино счастье. Сейчас — тенями бродили по пепелищу женщины и дети, что-то выбирали из-под камней и пепла — остатки порушенной, поруганной своей жизни.
Небольшим казалось пепелище, не верилось даже, что столько тут жило народу, столько было квартир, и окон, и абажуров в окнах.
К Полине подсела Тоня, фельдшерица. Когда-то, в школе, они были подружками, потом разошлись дороги. Полина вышла замуж, Тоня нет. Полина всю войну оставалась с родителями мужа, Тоня уехала, работала в прифронтовых госпиталях, вернулась недавно. Полина была красивая, видная, Тоня — худенькая, бесцветная, незаметная.
— Полина, — сказала Тоня, — я хотела тебе сказать. Старики обижаются очень.
Полина смотрела прямо перед собой.
— Не лезли бы старики, — сказала она.
— Поля… Ты память Алеши беречь должна.
— А твое какое дело, ты тут при чем? — спросила Полина.
— Вчера опять, говорят, до света гуляла…
Полина повернулась к Тоне.
— А что мне, под землей с ними сидеть? Стариковским ихним духом дышать? Я под землей — как в гробу! И что я вам далась, сами-то святые! Думаешь — поверю, что ты в армии ни с кем дела не имела? Целую роту небось перебрала.
— Ну вот клянусь тебе!.. — в ужасе сказала Тоня, прижимая руки к груди.
— А не клянись, — оборвала Полина и встала. — Нужны мне твои клятвы… Но и в мою душу не лезьте!
Леня Плещеев вытащил из груды обломков исковерканный непонятный предмет и закричал радостно:
— Мама! Посмотри, что я нашел!
Для десятилетнего и такое занятие — игра, и всякая находка — трофей.
— Что такое? — спросил Павка, товарищ Лени.
— Мамина шляпа. — Леня подул на изуродованную шляпу. — Мам! Смотри! Вот. Цветы…
— О господи, Ленечка, — лихорадочно сказала Мария, не отрываясь от поисков. Она была в ватнике, голова обмотана платком, лицо запылено. — Все не то ты находишь. Отцов ящик с инструментами, вот что ищи.
Но Полина подошла к Лене и взяла шляпу из его рук.
— Ты смотри, пожалуйста, — сказала она.
— У мамы две было! — похвалился Леня.
— Надо же! — сказала Полина. — Вот уж чему не пропасть… — Она со злобой отшвырнула шляпу. Взметнулось облачко пепла.
— Ящик с инструментами, — бормотала Мария, не видя ничего. — Неужели же сгорел, неужели железный ящик с железными инструментами, и сгорел?!
— Сгори все, — сказала Полина. — Подумаешь, ящик с инструментами!
— Можно подумать, я, кроме этого ящика, ничем не пострадала, сказала Мария, задетая. — Я не меньше твоего пострадала!
— Меняюсь! — уходя, жестко бросила Полина. — Хочешь?
— Ой, Ленечка, — бормотала Мария, роясь в обломках, — Ленечка, ой да неужели… Ленечка, нашла! — раздался ее радостный вскрик.
Леня и Павка бросились к ней, втроем они стали нетерпеливо разгребать обломки.
А причина радости была покореженный железный ящик, в нем молоток да клещи, да топорик, да плоскогубцы, да пилы без рам и прочий простой рабочий инструмент.
Инструмент был нужен Марии, чтобы хоть какое построить жилье для семьи — для мужа и сына.
Вот сидит ее муж на солнышке. Он пробовал ей помогать. Досок им выдали, он с сынишкой доски носил… Он вернулся живой, Мариин муж Леонид Плещеев, с руками и с ногами вернулся — но слепой. Ослеп после ранения. Распилить доску — это кой-как можно, если жена направит его руку. Повыдергать из старых досок гнутые гвозди — это он был в силах и без подмоги. Он пытался выпрямить один гвоздь молотком, но попал себе по пальцам и бросил это дело. В ожидании, какую еще дадут ему работу, сидел и перебирал инструменты. Нащупал в ящике лекало, повертел, бросил…