А на берегу стоит новый челн. Лукьяныч его уже опробовал — хороший челн, устойчивый, не тяжелый, красота челн. О встрече с ним Лукьяныч мечтает с нежным томлением. Сегодня он позволит себе уйти с работы раньше обычного, использовать, так сказать, пару отгульных часов (у него этих часов тысячи, ввек не отгулять), сегодня он обещался покатать на челне детвору.
Желающих много. Собственно говоря, когда дела улучшатся, годика через два, почему бы не купить совхозу моторную лодку — этакий речной автомобиль — катать детишек, пусть радуются, ну, и для служебных надобностей… Всё, товарищи, впереди, и всё в ваших руках, а пока что, детвора, вас много, челн один, и покатаю я тех, кому давно обещано.
Сережа мне вроде внука. Сколько лет просится — покатай. Марьяша запрещала, а сей год разрешила. Сергей на седьмом небе, ждет не дождется. Никак невозможно его не взять… Васька, сосед: ему катанье обещано за то, что героическим усилием перешел из третьего класса в четвертый. Мамаша не ждала, прослезилась от умиления; необходимо наградить Ваську.
Еще есть у меня одна знакомая рыжая красавица. На полотенце ее водил, когда она ходить училась, — некая Фимочка, помбухгалтера Марьи Васильевны дочка и Марьяшина ученица. Марья Васильевна давеча спрашивает: «Павел Лукьяныч, вы же возьмете мою рыжую?» Какой может быть разговор. Рыжая, да не поедет?
С другой барышней имею честь быть знакомым недавно, но она произвела на меня сильное впечатление. В Доме культуры демонстрировалась школьная самодеятельность, и данная барышня всех затмила как совершенством техники, так и неутомимостью: танцевала семь, не то восемь раз, и с шарфиком, и без шарфика, и на каблучках, и в одних носочках. Надя зовут. Исключительный успех имела. И что же оказывается — дочка Тоси Алмазовой, члена нашего коллектива. В знак восхищения вручил шоколадку и обещал покатать на челне.
Часа за полтора до назначенного времени на берегу около Лукьянычева челна сошлись Сережа, Васька и Фима.
— Вот эта девочка, — сказал Сережа Ваське по секрету, — была на елке в совхозной школе, ее зовут Фима.
— Плевал я на девчонок! — сказал Васька довольно громко. Сережа не осмелился при нем поздороваться с Фимой, присел на корточки и занялся мокрым песком. Но он чувствовал, что поступает подло, и терзался муками совести. Он придумал хитрость: стал рыть траншею по направлению к челну, на борту которого, вызывающе свесив крепкие загорелые ножки, сидела Фима. Сережа, энергично копая песок, подползал к ней все ближе, когда подошвы ее сандалий были над его головой, он сказал:
— Здравствуй.
— Здравствуй, — ответила Фима со своей высоты. — Ты что-то совсем не вырос, какой был маленький, такой и остался.
Сережа понял, что она оскорблена его подлостью и мстит ему. Он смиренно пополз обратно вдоль траншеи, размышляя о том, как невыгодно быть подлым — все презирают.
— Однако, — сказал Васька после десятиминутного ожидания, — похоже на то, что старик надул.
Подходила Надя в белой блузке с пионерским галстучком и в зеленой шляпе с красной лентой.
— С ума он сошел, — сказал Васька. — Сплошные девчонки. Знал бы, не поехал.
Когда Лукьяныч, с веслом на плече, явился на берег, ребята сидели понурые, измученные ожиданием, разуверившиеся во всем на свете. Сережа и Фима кинулись навстречу Лукьянычу с криком:
— Мы думали, вы не придете!
Посмеиваясь, Лукьяныч достал из кармана часы, показал:
— Без пяти пять. Условились в пять. Вы тут небось с утра? Без обеда? Ладно, сейчас поплывем. Повторяю, товарищи, запоминайте: челн — не пароход, нельзя вскакивать, нельзя наваливаться на борт. Не будете сидеть смирно — другой раз не возьму. На-ка, держи весло.
Сникают замок, гремит цепь, усталости как не бывало, сердца бьются, глаза блестят — до чего хорошо, сейчас поедем, до чего счастливый этот мальчишка, которому дали весло… Только Надя держится томно и тонно, она большая, балерина, она выше всего этого.
— Навались, помогай! Эй, дубинушка, ухнем! Раз-два — взяли!
Каждому кажется, что именно оттого, что он схватился за борт своими руками и со стоном ударился о челн своей грудью, — челн тронулся, с тихим шипеньем тронулся по мокрому песку и пополз к воде.
— Поддай, поддай, богатыри!
Челн на воде.
— Сели.
Девочки у одного борта, мальчики у другого.
— И не забывать лозунг: аб-со-лютно смирно!
За бортом зазмеилась быстрая серебряная вода.