Представьте себе наш вид! Скованные по рукам и ногам, измученные и грязные, обросшие бородой, с исцарапанными и окровавленными лицами. Не забудьте, что Кейвор в велосипедных брюках (продранных во многих местах шипами колючего кустарника), в егерской фуфайке и в старой шапочке для крикета, а жесткие волосы его взъерошены и торчат во все стороны. В голубом свете лицо его выглядело не красным, а очень темным: его губы и запекшаяся кровь на моих руках казались совсем черными. Я, вероятно, выглядел еще хуже, чем он, потому что был покрыт желтыми спорами грибовидных растений, в которые я прыгнул. Куртки наши были расстегнуты, ботинки сняты и брошены рядом. Мы сидели спиной к уже упомянутому мною фантастическому голубоватому свету, уставившись глазами в чудовище, какое мог придумать и изобразить разве только Дюрер.
Кейвор первый прервал молчание; он начал что-то говорить, но сразу охрип и стал откашливаться. Снаружи послышалось отчаянное мычание, словно с лунной коровой происходило нечто ужасное. Мычание закончилось пронзительным визгом, и снова наступила мертвая тишина.
Селенит повернулся, скользнул снова в тень, показался на миг у входа, спиной к нам, и закрыл дверь за собой; мы опять очутились в таинственном мраке, наполненном странными звуками.
13. Мистер Кейвор высказывает предположение
Некоторое время мы оба молчали. Связать воедино все, что с нами произошло, было выше моих умственных способностей.
— Они нас захватили, — проговорил я наконец.
— И все из-за грибов.
— А если бы я не начал их есть, мы бы упали в обморок и умерли от голода.
— Мы могли бы отыскать шар.
Я разозлился на его упрямство и выругался про себя. Несколько минут мы молча, с ненавистью глядели друг на друга. Я барабанил пальцами по полу и позвякивал цепями. Наконец я вынужден был заговорить:
— Все-таки, как вы думаете, что с нами происходит?
— Это разумные существа, они умеют создавать и действовать целенаправленно. Огоньки, что мы с вами видели…
Он запнулся. Ясно, что и он ничего не понимал. Потом заговорил снова:
— Должен признать, что в конце концов они отнеслись к нам лучше, чем мы вправе были ожидать. Я полагаю…
К моему неудовольствию, он снова запнулся.
— Что?
— Во всяком случае, я полагаю, что на всякой планете, где есть разумные существа, они должны иметь черепную коробку, руки и держаться прямо…
Тут он перескочил на другую тему.
— Мы находимся на какой-то глубине, в несколько тысяч футов или даже больше.
— Почему вы так думаете?
— Здесь холоднее. И наши голоса звучат громче. Ощущение усталости совсем исчезло, пропал и шум в ушах и сухость в горле.
Я сначала этого не замечал, но теперь убедился, что он прав.
— Воздух сделался гуще. Мы находимся, вероятно, на большой глубине — пожалуй, в целую милю — от поверхности Луны.
— А нам и в голову не приходило, что внутри Луны существует целый мир.
— Да.
— Да и как могли это предвидеть мы?
— Могли, но наш ум чересчур консервативен.
Кейвор задумался.
— А теперь это кажется таким естественным!
— Внутри Луны, очевидно, много гигантских пещер, заполненных воздухом, в центре же расположено море.
— Известно было, что Луна имеет меньший удельный вес, чем Земля, что на ней мало воздуха, и воды. Предполагали также, что эта планета родственна Земле, и было бы естественно для нее иметь то же строение. Отсюда легко было сделать вывод, что она полая внутри. Однако же никто не признавал этого факта. Кеплер, правда…
Голос Кейвора звучал теперь увереннее: он нашел логичное объяснение.
— Да, — продолжал он, — предположение Кеплера о подпочвенных пустотах в конце концов оказалось правильным.
— Хорошо было бы, если бы вы удосужились подумать об этом раньше, — сказал я.
Он ничего не ответил и зажужжал, отдавшись, по-видимому, течению своих мыслей. Я раздражался все больше и больше.
— Что же все-таки, по-вашему, произошло с шаром? — спросил я.
— Потерялся, — равнодушно ответил он, как будто это его совсем не интересовало.
— Среди зарослей?
— Если только они его не нашли.
— Что тогда?
— Почем я знаю!
— Кейвор, — истерически заговорил я, — дела моей компании идут просто блестяще…
Он ничего не ответил.
— Черт возьми! — воскликнул я. — Вспомните, сколько лишений мы перенесли для того, чтобы попасть в эту яму! Зачем мы здесь? И что теперь с нами будет? Что нам была Луна и что были мы для нее? Мы захотели слишком многого, слишком рискнули. Нам следовало бы начать с меньшего. Это вы предложили лететь на Луну! Эти заслонки из кейворита! Я уверен, мы могли бы применить их и на Земле. Совершенно уверен! Вы просто не поняли, чего я хотел… Стальной цилиндр…