— И махди[133]! — добавил Дуда, скромно опустив глаза.
— Если Бату-хан действительно искренне примет веру, оставленную праведным Алием[134], то, может быть, в его лице мы увидим победоносного Махдия… — Тут «Старец горы» осекся, приподнял пальцем кверху свою правую «бровь сомнения» и строго уставился на Дуду. — А ты кто такой, что так смело произносишь это священное для всех правильно верующих имя?
Дуда, поняв, что он сказал что-то лишнее, повернулся к Абдэр-Рахману:
— Может быть, ты, смелый потомок Альманзора, вместо меня лучше ответишь на вопрос всеведущего, прославленного и всемогущего Ала-ад-Дина Хуршаха?
Абдэр-Рахман сказал:
— Это мой секретарь, кятиб, ученый советник и лекарь, отмеченный в Багдаде как источник мудрости.
— Ты лекарь? — прервал старик. — Это прекрасно! Мне очень нужен знающий, опытный лекарь. У меня столько болезней, что я не нахожу себе покоя ни днем ни ночью. Какие болезни ты лечишь?
— Я излечиваю все болезни, о которых говорит Абу Али Ибн-Сина[135] в своей превосходной книге «Канун-Фит-тибб», и он же указывает найденные им целебные средства, которые совершенно излечивают болезни и объясняют причины, почему возникает та или другая боль в теле.
— Мы хорошо знаем Абу Али Ибн-Сину. Он тоже был наш, правоверный, кармат, федавий[136], и брат и отец его тоже были наши карматы. А ты можешь ли разыскать нужные лекарства, которые меня вылечат и на которые указывает этот мудрец? Я тебя за это осыплю своими милостями, какие только может пожелать сын Адама.
— Лекарства не для чего долго искать, — ответил Дуда. — Главные из них я обычно храню и вожу с собой. И если только злоумышленники не тронут наших походных мешков, то я охотно тебе их предоставлю.
— Слава Аллаху, который привел тебя ко мне! — воскликнул старик. — Отныне я назначаю тебя моим придворным лекарем, и ты навсегда останешься здесь. А твой молодой спутник может свободно поехать дальше один.
— Я сделаю все, что могу, — возразил Дуда, — но не из-за тех милостей, которыми ты хочешь меня осчастливить, а по долгу человеколюбия. Остаться же здесь, у тебя, я не имею права. Я обязан выполнить приказание халифа.
— Не шути со мной! Ты, вероятно, и не подозреваешь, какие беды обрушатся на тебя, если ты осмелишься не выполнить моей воли.
— Что промолвил наш владыка, то свято! — сказал один из приближенных. — И ты не пожалеешь, что остался.
— Ты не пожалеешь! — воскликнули хором карматы, сидевшие полукругом по сторонам трона. — Ты увидишь ночи восторгов, сладость безумного опьянения, полет в райские сады! Никто до сих пор не пожалел, что остался с нами, и ты, посвященный в звание федавия, испытаешь высшее блаженство на земле.
— Когда ты начнешь лечить меня? — спросил строго владыка ассассинов. — Я не могу ждать, страдания мучают меня беспрерывно.
— Сегодня я разотру мази, приготовлю лекарство и завтра явлюсь к тебе.
— Тогда я разрешаю вам сейчас меня покинуть!
Выказав все принятые обычаем знаки почтения, Дуда и Абдэр-Рахман покинули приемную «Старца горы» и, пред-шествуемые двумя слугами, прошли в отведенный для них домик.
Когда оба арабских путника отошли от дворца владыки ассассинов и часовые остались позади, сопровождавший их мрачный слуга в черном чекмене приблизился и тихо сказал:
— Наш повелитель приказал вам передать, что он очень доволен беседой с вашей милостью и приглашает вас обоих прийти сегодня вечером в запретный для всех непосвященных сад наслаждений.
— Какой сад? — удивился Абдэр-Рахман. — Где здесь, между голыми скалами, может вырасти сад?
— Есть райский сад, и я вас туда проведу после захода солнца, когда тени покроют вас своим плащом от всех любопытных с жадными глазами.
Безмолвный слуга снова зашагал впереди и довел их до предназначенного для гостей дома.
Оставшись наконец одни, оба скитальца принялись обсуждать, как быть. Не отказаться ли? Не приготовлены ли там крученые веревки, чтобы облегчить путь в тот райский сад, откуда нет возврата?
— Это западня! — говорил Дуда. — Они хотят нас провести подальше от «любопытных с жадными глазами», чтобы мы бесследно и неведомо ни для кого исчезли из того скорбного мира.
— А что же мы можем сделать?
133
Махди — обещанный легендами мусульманский пророк и вождь, который должен объединить всех мусульман и принести им победу над неверными.
134
Алий — зять пророка Мухаммеда, отколовший от «правоверных» мусульман (суннитов) значительную секту последователей (шиитов), которые в течение столетий до настоящего времени враждовали друг с другом
135
Ибн-Сина, известный в Европе под именем Авиценны, — знаменитый ученый родом из Бухары, составивший медицинскую энциклопедию «Канон», в которой собрал все имевшиеся на Востоке сведения по медицине, сохранив их тем самым для мировой культуры. Согласно некоторым древним арабским писателям, он тоже состоял членом секты измаилитов, равно как и его отец.