— Тогда, значит…
— Да нет же! — перебила его мисс Марпл. — Как раз это и подтверждает его невиновность. В противном случае он ни за что бы не допустил, чтобы это письмо было обнаружено. И уж тем более не стал бы уничтожать другого — из Германии. Его невиновность — если позволите так выразиться — просто бросается в глаза.
— Но тогда кто…
— Собственно, я почти уверена… Если, конечно, можно быть вообще в чём-то уверенным… За столом во время завтрака был человек, который, когда о письме зашла речь, просто взял его и прочёл. Думаю, так всё и было. Помните, каталог садовых растений… он пришёл с той же почтой?
— Грэта Розен… — медленно проговорил сэр Генри. — Значит, её визит ко мне…
— Мужчинам этого не понять, — сочувственно вздохнула мисс Марпл. — И хотя, сдаётся мне, эти мужчины зачастую думают о нас, старухах, как о капризных, вечно всем недовольных и ненужных существах, тем не менее, так и быть, скажу. Женщина всегда поймёт женщину… к несчастью. В общем, я уверена, что между ними возник какой-то барьер. Молодой человек неожиданно почувствовал безотчетную антипатию. Она возникла почти на подсознательном уровне, и, тем не менее, скрыть её он не смог. Думаю, оскорблённая в своих чувствах девица решила ему мстить и сделала всё возможное, чтобы укрепить ваши подозрения относительно Темплтона. Признайтесь, ведь до её визита вы не были так уверены в его виновности!
— Но она не сказала мне ничего такого… — запротестовал сэр Генри.
— Мужчине, — невозмутимо повторила мисс Марпл, — никогда этого не понять.
— И она… — сэр Генри запнулся. — Она, совершившая это убийство, осталась безнаказанной!
— О нет, сэр Генри, — возразила мисс Марпл. — Не скажите. Ни вы, ни я на самом деле так не думаем. Вспомните собственные слова. Нет: Грета Розен наказания не минует. Уже одно то, во что она замешана, не может принести ей ничего хорошего. Эти люди своей смертью не умирают. И вы правы: не о виновных сейчас надо думать. Куда важнее обелить невинных. Мистер Темплтон, порвав письмо своей немецкой кузины, несомненно навлёк на себя подозрение, но я просто уверена, что тогда у них только начинался роман с Гретой, и он боялся, что ей это может не понравиться… Теперь Доббс… Его, впрочем, как вы уже заметили, это как раз мало волнует. Думаю, плохой аппетит доставил бы ему куда большее расстройство. А вот что касается бедняжки Гертруды… кстати она напомнила мне Анни Поултни. Бедная Анни! После пятидесяти лет преданной службы её вдруг заподозрили в совершенно ужасном поступке! А ведь не было ни одного доказательства, что это именно она уничтожила завещание мисс Лэм. Скорее всего, это и стало для её больного сердца последней каплей… Завещание потом нашлось — старая мисс Лэм сама положила его для верности в потайной ящик буфета, но бедная Анни Поултни до этого уже не дожила…
Вот потому меня так беспокоит эта бедная старушка. Когда человек в возрасте, его так легко обидеть. За мистера Темплтона я совершенно не волнуюсь. Он молод, хорош собой и, очевидно, пользуется успехом у дам. Напишите ей, сэр Генри, хорошо? Просто сообщите, что её невиновность полностью доказана… Ведь умер единственный близкий ей человек, и она конечно же чувствует, что её подозревают в его смерти. Страшно даже подумать, что творится у неё на душе.
— Обязательно напишу, мисс Марпл, — заверил сэр Генри и внимательно посмотрел на неё. — Знаете, никак я вас не пойму. У вас всякий раз совершенно новый подход.
— Боюсь, он слишком уж примитивен, — с напускным смирением откликнулась Марпл. — Я ведь почти и не выезжаю из Сент-Мэри-Мид.
— И сумели при этом разрешить проблему всемирного значения. Нет-нет, не спорьте.
Мисс Марпл слегка покраснела, но, справившись с собой, сказала:
— Думаю, просто по тем временам я получила хорошее образование У нас с сестрой была гувернантка-немка — мы звали ее Фрейлейн. Удивительно сентиментальное было существо. Она учила нас языку цветов. Теперь он почти забыт, и напрасно — в нём столько очарования! Жёлтый тюльпан, например, означает безнадежную любовь, а китайская астра — ревность. Роковое письмо подписано «Георгин», и, насколько я понимаю, это ключевое слово. Я всё пыталась вспомнить, что этот цветок означает, но, увы… Память уже не та, что прежде.
— Во всяком случае, не смерть.
— Нет, конечно. На свете и без того много дурных примет. Но как-то всё это грустно, вы не находите?
— Да, — вздохнула миссис Бантри. — Но все-таки хорошо, когда много цветов и друзей.