На лице у Фелиции застыло испуганное выражение. Она сильно стиснула свои маленькие руки и широко открытыми глазами смотрела на Джека, как бы ожидая поддержки. А он, хоть и был поражен ее рассказом, сделал вид, что совсем не взволнован.
– Ничего, мадемуазель Маршо, не надо волноваться. Я знаю, что вам следует сделать, если вы не возражаете. Повторите свой рассказ моему другу доктору Левингтону, который проживает здесь же.
Фелиция с готовностью приняла это предложение, и Джек тут же отправился на поиски Левингтона. Он вернулся вместе с ним через несколько минут.
Когда Джек предварительно ввел Левингтона в курс событий, доктор испытующе поглядел на девушку. Уже после нескольких фраз она немного успокоилась, и доктор внимательно выслушал ее рассказ.
– Очень любопытно, – произнес он, когда она закончила. – А вы рассказали об этом вашему отцу?
Фелиция покачала головой:
– Мне не хочется беспокоить его. Он все еще очень болен… – Ее глаза наполнились слезами. – Я стараюсь оберегать его от всего, что могло бы его разволновать.
– Понятно, – мягко произнес Левингтон. – Я рад, что вы пришли к нам, мадемуазель Маршо. Ведь с Хартингтоном там случилось нечто подобное. Теперь, мне кажется, мы напали на след. Больше вы ничего не хотите мне сказать?
Фелиция резко повернулась на стуле:
– Конечно! Какая же я глупая? В этом-то как раз «соль» всей истории. Взгляните, мсье, что я обнаружила за одним из шкафов.
Она протянула им несколько грязноватый лист рисовальной бумаги, на котором художник небрежно исполнил акварелью портрет молодой женщины. И хотя это были какие-то мазки, наброски, но сходство тем не менее было поразительным. С рисунка на них смотрела высокая белокурая женщина с утонченными неанглийскими чертами лица. Она опиралась о стол, на котором стоял голубой кувшин.
– Удивительно, – пробормотал Левингтон. – Ключ к разгадке тайны, наверное, в этом самом голубом сосуде. Сдается мне, он похож на китайский кувшин, причем, скорее всего, старинный. Кажется, на него нанесен непонятный рельефный узор.
– Да, это китайский фарфор, – уверенно заявил Джек. – Я видел почти такой же в коллекции моего дяди. Вы знаете, он большой знаток старины, собирает китайский фарфор, и я, помню, обратил внимание на этот кувшин.
– Китайский кувшин… – задумчиво разглядывал рисунок Левингтон. Минуты две он сидел молча, погрузившись в свои мысли, затем вдруг резко поднял голову, озорной огонек засверкал в его глазах. – Хартингтон, сколько времени этот кувшин находится у вашего дяди?
– Сколько времени? Да я точно не знаю.
– Вспомните, он купил его недавно?
– Не знаю. А вообще, дайте подумать. Я сам не очень-то интересуюсь фарфоровой посудой, но теперь припоминаю, как он показывал мне свои недавние приобретения, и этот кувшин, по-моему, был среди них.
– Не более чем два месяца назад?… Тернеры как раз уехали из коттеджа два месяца назад.
– Да, думаю, что это так.
– Скажите, ваш дядя бывает хоть изредка на сельских аукционах?
– Да, он постоянно ездит на распродажи.
– Значит, не будет ничего невероятного, если предположить, что он купил этот фарфор на аукционе по распродаже вещей Тернеров. Странное совпадение или, может быть, зов слепого провидения. Хартингтон, вам надо прямо сейчас узнать у вашего дяди, когда он купил кувшин.
Настроение у Джека упало.
– Боюсь, что это невозможно. Дядя Джордж далеко на континенте. Я даже не знаю, куда ему написать.
– А сколько он еще будет отсутствовать?
– Ну, по крайней мере не меньше трех недель.
Наступило тягостное молчание. Возбужденный взгляд Фелиции скользил с одного мужчины на другого.
– Но неужели ничего нельзя сделать? – с отчаянием произнесла она.
– Да нет, кое-что придумать можно, – откликнулся Левингтон, пытаясь сдержать волнение. – Может быть, вам это и покажется необычным, но, думаю, все поставит на свои места. Хартингтон, вам надо взять этот самый кувшин и принести его сюда. И если мадемуазель позволит нам, мы возьмем кувшин с собой и проведем ночь в коттедже.
Джек почувствовал, как мурашки поползли у него по спине.