Как видите, даже комиссар контрреволюционного министерства должен был признать правоту рабочих. Но это не все. Та же “Биржевка” сообщает другой, еще более интересный факт.
“Из Москвы сообщают министерству труда, что на фабрике А.В. Смирнова администрация объявила о закрытии ею фабрики, обслуживаемой 3000 рабочих, из-за недостатка сырья и топлива и вследствие необходимости капитального ремонта. Комиссия из представителей “Московтопа” и московского заводского совещания совместно с рабочим комитетом фабрики предприняла обследование предприятия и пришла к заключению, что причины закрытия предприятия неосновательны, так как для работ имеется достаточное количество сырья, а ремонт может быть произведен без остановки работ. После этого рабочие арестовали владельца предприятия. Земское собрание высказалось за секвестр фабрики. В разрешении конфликта принимают участие Покровский исполнительный комитет и уездный комиссар Временного правительства”.
Таковы факты.
Соглашатели из эсеров и меньшевиков со всех крыш кричат о необходимости коалиции с “живыми силами” страны, определенно указывают на московских промышленников. При этом каждый раз подчеркивают они, что речь идет не о словесной коалиции в Зимнем дворце, а о действительной коалиции в стране…
Мы спрашиваем:
Возможна ли какая-либо действительная коалиция между фабрикантами, намеренно обостряющими безработицу, и рабочими, арестующими их за это при благосклонном участии комиссаров Временного правительства?
Есть ли предел тупости “революционных” болтунов, не перестающих воспевать коалицию с преступными локаутчиками?
Догадываются ли эти смешные трубачи коалиции, что никакая иная коалиция невозможна теперь, кроме коалиции бумажной, заключенной в стенах Зимнего дворца и заранее обреченной на крах?
“Рабочий Путь” № 24, 30 сентября 1917 г.
Статья без подписи
Отклики: Деревня голодает. Голод на фабриках
О продовольственном кризисе в городах говорят теперь все. Призраки “костлявой руки” голода носятся над городами. Но никто не хочет признать, что голод подобрался и к деревне. Никто не хочет понять, что именно на почве голода разыгрывается теперь добрая половина “аграрных беспорядков” и “погромов”. Вот письмо крестьянина об аграрных “беспорядках”:
“Хочу просить вас разъяснить нам, “темным людям, крестьянам”, — отчего погромы? Вы думаете, что это все делают хулиганы и бродяги и пьяные оборванцы, но вы немного ошибаетесь. Это не бродяги и не оборванцы, — а опьяненные от голода люди. Так, например, я пишу про Муромский уезд, Арефинскую волость. Нас здесь хотят уморить голодом. Выдают нам пять фунтов в месяц муки на одного человека. Поймите вы и войдите в наше положение. Как тут жить? Тут не только что громят пьяные от вина, но мы сами с “голоду пьяные”” (см. “Биржевку”).
Шавки буржуазной подворотни из “Дня” и “Русской Воли” неустанно тявкают о богатстве деревни, о достатках мужика и пр. Между тем факты неопровержимо говорят о голоде и истощении деревни, о цинге и прочих болезнях, возникающих на почве голода. И чем дальше вперед, тем тяжелее становится деревне, ибо правительство Керенского — Коновалова вместо хлеба готовит деревне новые карательные экспедиции, а наступающая зима обещает мужику новые, еще более тяжкие испытания.
Тот же крестьянин пишет:
“Наступает скоро зима, реки замерзнут, и тогда нам придется умереть с голоду. Станция железной дороги от нас далека. Выйдем мы на улицы искать хлеба. Как нас не называйте, но голод заставляет нас это сделать” (“Биржевка”).
Такова красноречивая повесть крестьянина.
Соглашатели из эсеров и меньшевиков трубили о всеспасающей силе коалиции и коалиционного правительства. Теперь у нас есть и “коалиция” и “коалиционное” правительство. Спрашивается:
Где же всеспасающая сила этого правительства?
Что еще может оно дать голодающей деревне, кроме карательных экспедиций?
Чувствуют ли господа соглашатели, что бесхитростное письмо крестьянина несет смертный приговор их коалиционной стряпне?
Еще более тяжелым испытаниям подвергаются фабричные районы. Голод, не первый гость фабричного населения, теперь особенно свирепствует здесь. Россия, вывозившая ежегодно хлеба до войны 400–500 миллионов пудов, теперь, во время войны, оказывается не в состоянии прокормить своих же рабочих. На фабриках работы останавливаются, рабочие бегут с работы из-за того, что нет хлеба, нет продовольствия в фабричных районах.
Вот что сообщают из разных мест.
“Из Шуи телеграфируют: по всему уезду прекращена пилка дров. Нет хлеба. Корюковскому сахаро-рафинадному заводу вследствие отсутствия продовольствия для рабочих угрожает закрытие. Свекла начинает гнить. Двенадцатитысячное население Ярцевской бумагопрядильной ткацкой мануфактуры (Смоленской губернии) находится в безвыходном положении. Запасы муки и крупы совершенно истощились. Губернский продовольственный комитет бессилен помочь. Рабочие, не получив продовольствия, начинают волноваться. Неизбежны беспорядки. Совет старост писчебумажной фабрики товарищества Кувшинова (Тверской губернии) телеграфирует: рабочие накануне голода. В хлебе везде отказано. Просим немедленной помощи. Правление фабрики товарищества Морокина в Вичуге телеграфирует: продовольственный вопрос принимает угрожающий характер. Рабочие голодают и волнуются. Необходимо принять экстренные меры по снабжению. Фабричный комитет того же товарищества обратился в министерство со следующей телеграммой: убедительно просим экстренно снабдить рабочих мукой, так как началась голодовка”.
Таковы факты.
Земледельческие районы жалуются на то, что от фабричных районов поступает к ним невероятно мало товаров. Ввиду того и хлеба отпускают они фабричным районам соответственно мало. Но недостаток хлеба в фабричных районах вызывает уход рабочих с фабрик, сокращение фабричных работ и, значит, дальнейшее сокращение количества товаров, поступающих в деревню, что в свою очередь вызывает новое уменьшение количества хлеба, притекающего к фабрикам, новое усиление голода на фабриках и новое бегство рабочих с фабрик.
Спрашивается:
Где выход из этого заколдованного круга, железными тисками сжимающего рабочих и крестьян?
Что еще может здесь предложить так называемое коалиционное правительство, кроме пресловутых “диктаторов”, таинственно рассылаемых им в голодающие промышленные районы?
Чувствуют ли гг. соглашатели, что империалистическая буржуазия, которую они до сих пор поддерживают, загнала Россию в тупик, из которого нет другого выхода, кроме прекращения грабительской войны?
“Рабочий Путь” № 26, 3 октября 1917 г.
Статья без подписи
Высекли себя
Не так давно в Ташкенте разыгралась “самая обыкновенная” история, “каких много” теперь в России. Рабочие и солдаты Ташкента, подчиняясь революционизирующей логике событий, выразили недоверие старому составу Исполнительного комитета Советов и, избрав новый революционный Комитет, сместили корниловские власти, поставили новые, взяли в руки власть. Этого было достаточно для перехват-залихватов Временного правительства, чтобы объявить войну “анархистскому” Совету Ташкента. Правда, факты говорят, что Совет был в своем большинстве эсеровский, а не анархистский. Но какое до этого дело “усмирителям” из Временного правительства.
А эсеровские Гамлеты из “Дела Народа”, бегая петушком вокруг Керенского, глубокомысленно объявили Ташкентский Совет “контрреволюционным”, потребовали отзыва эсеров из Совета в Ташкенте и провозгласили необходимость “революционного порядка” в Туркестане.
Даже престарелый ЦИК счел нужным лягнуть бедных ташкентцев…