1934
Песня о челюскинцах
Торосы на торосы громоздятся горы –
лед, лед!
Кто вас в эти области, в ледяные полосы
вдаль шлет?
Айсберги на айсберги сумрачные высверки –
смерк свет.
По небу – ни радуги, понизу – ни искорки
вкруг нет.
Путь не бесследен, –
льдин лязг,
воля к победе
шлет нас.
Вера в конечный
прочный успех
шлет
нас
всех!
Ледоколы двинуты, нарт упряжки кинуты
в лед – край.
В глубь полярной пропасти мчат винты и лопасти:
лед, сдай!
Щели как ни тусклятся, разожмем челюскинцам
льдин пасть.
Под волною шарящей не дадим товарищам
пропасть.
Вылазкою дерзкою крыльям Ляпидевского
путь скор.
И не затуманено зрение Каманина
в снег, в шторм.
Средь полярных сполохов не собьется Молоков:
курс взят.
Стихнет шум – и заново крылья Водопьянова
к ним мчат.
Ближе, ближе торосы, круг на малой скорости –
льдов блеск.
Сжаты льдами шаткими, машут, машут шапками:
мы здесь!
Чуб упрямый треплется. Флаг советский ветрится.
Льдов гладь.
Нет на свете трудности, нет на свете крепости
нас смять!
Путь не бесследен, –
льдин лязг,
воля к победе
шлет нас.
Вера в конечный
прочный успех
шлет
нас
всех!
1934
Пятиконцовая
«Внимая ужасам войны»,
прошли мы, пушек громом споря,
от устья Северной Двины
до черноласкового моря.
Прошли лохматою пургой,
солончаковым горьким зноем,
и не было такой другой,
уставшей счет вести героям.
Гори же, здравствуя,
примета красная,
защита мира и труда!
Сияй, пунцовая,
пятиконцовая
красноармейская звезда!
Литвинов речь им говорит –
не потому ль, что над полками
она зажженная горит
рабочими да батраками.
Не так бы слушали его,
сложа ладони пухлых ручек,
когда бы отблеск боевой
не прорезал свинцовой тучи.
На страны света по лучу,
у копей хватит по рубину,
у фабрик хватит кумачу
по небесам ее раскинуть.
У мира нет такой другой,
отличной мыслью и покроем,
рабочим массам дорогой,
забывшей счет вести героям.
Склоняет шею старый бык,
и целит рог, и пену клочит,
когда повязки красных пик
со всех сторон мелькают в очи.
Зрачки свирепые слезит,
когда из волн спокойных глянца
уже не призраком скользит
поход «Летучего голландца».
Немало промелькнувших лет,
немало лет мы привыкали
быть под ружьем, и на седле,
и у машин – большевиками.
И наши крепкие дела
везде становятся привычкой,
и наша армия была,
и есть, и будет – большевичкой.
Гори же, здравствуя,
примета красная,
защита мира и труда!
Сияй, пунцовая,
пятиконцовая
красноармейская звезда!
1932
Песня пионерохраны урожая
Рожь колыхается,
как ей полагается,
усами
овес
шевелит.
Небо багряное
с пионерохраною
над полем
в дозоре
стоит.
Воры и лодыри
совесть запродали,
им красть,
чем работать,
милей.
Но мы их увидели:
долой расхитителей
от наших
колхозных
полей!