Четвертое предположение — отравление постороннею рукою. Здесь вы встретитесь неизбежно с обвинением, взводимым на Жюжан. Вы обсудите его со всем вниманием, призвав на помощь вашу совесть, разум и житейский опыт. Вы выведете решение, которое вам подскажет первая и которое не должно противоречить ни второму, ни третьему. Я только напомню вам, что Жюжан, пред уходом, около часу ночи, давала лекарство Познанскому, что в седьмом часу Лидия Шульц слышала у него в комнате стук, похожий на чирканье спичкой и удар твердым телом, что в 9 часов он был найден еще теплым, в необычном положении на своей постели, что, по мнению экспертов, при отравлении морфием, до наступления спячки, возможны конвульсивные движения и что срок смерти зависит от особенностей организма и состояния желудка, что покойный не ужинал и принял слабительное и что, наконец, по словам свидетелей, Жюжан выражала особое опасение за его здоровье, когда другие такой опасности не замечали. В этих данных и в тех подробностях, которые вы припомните из дела, вы будете черпать основы для суждения о том: была ли смерть Познанского делом рук Жюжан и есть ли это самое сильное и прочное из всех предположений, которые можно сделать в этом деле…
Порядок совещаний ваших вам известен: решение постановляется по большинству, при равенстве голосов решение основывается на голосах, благоприятных подсудимой. Сомнение, строго продуманное и оставшееся таким после тщательного разбора, толкуется в пользу обвиняемого. При признании виновности во всяком случае вы можете дать снисхождение. Закон требует, чтобы оно было основано на «обстоятельствах дела». Но из всех обстоятельств дела, конечно, самое главное — сам подсудимый. Поэтому если в его жизни, в его личности, даже в слабостях его характера, вытекающих из его темперамента и его физической природы, вы найдете основание для снисхождения, вы можете к строгому голосу осуждения присоединить слово христианского милосердия. Вашему разрешению подлежит трудное дело. Желаю вам выйти из него с величайшею принадлежностью судьи — спокойною совестью пред обществом, которое вы должны ограждать и от осуждения невиновных, и от безнаказанности виновных.
КАССАЦИОННЫЕ ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Фото А. Ф. Кони Петербург, начало 1880-х годов
ПО ДЕЛУ БЫВШЕГО НОТАРИУСА НАЗАРОВА, ОБВИНЯЕМОГО ПО 1525 СТАТЬЕ УЛОЖЕНИЯ *
Правительствующему Сенату предстоит произнести решение по делу, существо которого возбудило и при его возникновении, и при дальнейшем судебном движении горячий интерес и самые противоречивые толкования. Но на спокойной высоте кассационного разбирательства, не простирающегося на чуждую ему область существа дела, задача сводится лишь к разрешению одного вопроса: были ли в деле употреблены все указанные законом способы для выяснения истины? И если при этом выяснении были шаги поспешные, односторонние или излишние, то не было ли затруднено их разъяснение и направление? Вопрос этот, совершенно независимо от обстоятельств дела, разрешается на основании законов и общих начал, выводимых из многолетней кассационной практики. Такими началами, по отношению к настоящему делу, могут быть признаны следующие: все, что может быть на судебном следствии проверяемо, а также разъясняемо и опровергаемо объяснениями сторон, относится к нарушениям несущественным; всякий вред от преступления, как материальный, так и личный, делает человека, коему он причинен, потерпевшим от преступления; судебное состязание имеет целью выяснить истины совокупною работой и состязанием равноправных сторон, а не личное единоборство равных по количеству сил, и, наконец, предварительное следствие, в тех его частях, которые могли быть обжалованы и были обжалованы установленным порядком, не подлежит оценке кассационного суда.
Руководясь этими началами, надлежит рассмотреть и те три отдела кассационных поводов, которые указаны в жалобе. Первый из них — нарушения при предварительном следствии. Едва ли нужно подробно останавливаться на объяснениях кассатора об обязанности судебного следователя Сахарова устранить себя от производства следствия на основании 274 статьи Устава уголовного судопроизводства и на неисполнении судом требования 273 статьи Устава уголовного судопроизводства об отводе его, так как под причины для отвода судей и следователей, указываемые 600 статьей Устава уголовного судопроизводства, настоящий случай не подходит ни прямо, ни косвенно. Кроме того, Правительствующим Сенатом еще в 1869 году № 808 и 899, по делам Вуколова и Ибрагим-Бек-Аллахверды, разъяснено, что в кассационном порядке никакие жалобы на пристрастное производство следствий не допускаются, а подлежат разрешению суда и палаты по 491—509 статьям Устава уголовного судопроизводства. При этом Правительствующий Сенат в 1875 году, по общему собранию, признал по делу Мясоедова и Сабурова, что 507 статья Устава уголовного судопроизводства, говорящая о передаче следствия от одного следователя другому, применяется не только в случае признания действий его неправильными, но и при простом обнаружении пристрастия с его стороны, т. е. весьма расширил власть суда по осуществлению прав, установленных этою статьей. Поэтому суд, усмотрев пристрастие следователя, всегда мог взять от него производство. Жалобы Назарова на действия следователя и ходатайства его об изъятии от него следствия были в рассмотрении суда и судебной палаты и оставлены ими без последствий. Затем ныне вопрос этот обсуждению кассационного суда подлежать не может.