В начале его слов в глазах Денетора мелькнуло легкое удивление, но тут же погасло и сменилось усталым равнодушием.
— Поступай как хочешь, Перегрин, — тихо ответил он. — Моя жизнь окончена. Иди теперь и позови слуг, — он слабо махнул рукой и снова сел у ложа Фарамира.
В покои вошли шестеро рослых слуг. Денетор удивил их, кротким голосом попросив укрыть Фарамира и поднять его вместе с ложем. Они безмолвно повиновались и, стараясь как можно меньше беспокоить метавшегося в бреду больного, осторожно понесли его. Тяжко опираясь на посох, сильно сутулясь, вышел за ними Денетор. Последним пристроился Пиппин.
Медленно, как на похоронах, они покинули Белую Башню и окунулись во мрак, озаряемый багровыми отсветами пожаров; медленно пересекли двор и постояли перед засохшим деревом. Тихо было здесь. Едва доносились со стен звуки сражения, да печально капала вода с засохших ветвей в темное озерко. Скорбная процессия миновала ворота Цитадели и, провожаемая изумленными и испуганными взглядами часовых, повернула на запад. В стене шестого яруса темнела запертая дверь. Ее открывали только во время погребений. Никто, кроме Правителя и служителей Дома Мертвых, не пользовался ей. От двери неширокая дорога вела к усыпальницам Королей и Правителей Гондора. От Города скорбное место отделялось ущельем.
Из маленького домика у дороги навстречу им выбежал напуганный служитель с фонарем. Денетор приказал отпереть дверь, и она бесшумно распахнулась. Теперь процессия поднималась по дороге между древних стен. В мечущемся свете фонаря из мрака выступали ряды колонн. Медленные шаги слуг гулко отдавались под сводами. Улица-туннель, где стены сплошь покрывали барельефы давно умерших людей, привела к Дому Предков, и здесь слуги опустили свой груз.
Пиппин с беспокойством осматривал просторный сводчатый зал. Слабый свет фонаря не достигал стен, освещая лишь ряды невысоких мраморных постаментов. На каждом из них покоилась фигура со сложенными на груди руками. Ближайший ко входу постамент был пуст. На него по знаку Правителя слуги опустили Фарамира. Денетор лег рядом с сыном. Слуги накрыли их одним покрывалом и склонили головы, как перед смертным ложем.
— Здесь мы будем ждать, — тихо прошелестел голос Правителя. — Бальзамирования не будет. Вот мой последний приказ: принесите побольше сухих дров и сложите вокруг. Это все. Прощайте.
Пиппин не мог больше выносить этого ужасного зрелища и выбежал из обители смерти.
— Бедный Фарамир! — твердил он. — Его лечить нужно, а не оплакивать. Бедный Фарамир! — Внезапно он остановился и хлопнул себя по лбу. — Нечего причитать! — прикрикнул он сам на себя. — Надо найти Гэндальфа.
Пиппин обернулся к слугам, закрывавшим двери.
— Слушайте, — торопливо сказал он, — не спешите выполнять приказы Правителя. Он не в себе. Пока Фарамир жив, не делайте ничего. Подождите Гэндальфа.
— Разве в Минас Тирите приказывает не Правитель Денетор, а Серый Странник? — угрюмо спросил старший из слуг.
— Или Серый Странник, или никто! — отрезал Пиппин и помчался в Город, назад, вверх по извилистой дороге, мимо изумленного привратника, через дверь и дальше, к воротам Цитадели.
— Куда спешишь, любезный Перегрин? — окликнул его страж, и Пиппин скорее по голосу узнал Берегонда.
— Митрандира ищу, — ответил хоббит.
— Раз Правитель послал, дело спешное, — уважительно произнес Берегонд, — но ты все-таки скажи мне быстренько: что происходит? Я недавно заступил, а мне говорят: Правитель отправился к Запертой Двери, а перед ним несли Фарамира.
— Несли, — подтвердил Пиппин, — к Дому Предков. Берегонд низко опустил голову, скрывая слезы.
— Говорили, что он умирает, — пробормотал воин, — а он уже умер…
— Да нет, — с досадой воскликнул Пиппин, — он жив и его можно спасти. Но ваш Правитель пал раньше своего города. Он лишился рассудка, понимаешь? — И хоббит вкратце рассказал о странных словах и поступках Денетора. — Вот мне и нужен Гэндальф. Как найти его?
— Он там, на стенах. Ищи его в самой гуще.
— Ладно. Я сейчас побегу за ним, но прошу тебя, Берегонд, останови Правителя, если можешь. Иначе он убьет Фарамира.