В конце концов одним ветреным утром Алверик поднялся на холм, где жила одинокая ведьма, и застал ее праздно сидящей на пороге своего скромного жилища. Она скучала, так как в тот день ей не попалось ничего, что колдунья могла бы благословить или проклясть.
— Ну, как, — спросила она, — принес ли тебе счастье мой меч?
— Кто знает, — ответил Алверик, — что приносит нам счастье, раз мы не в силах предвидеть конец?
Его голос звучал устало, возраст тяготил Алверика, хоть он и не знал достоверно, сколько лет пролетело над ним за один тот далекий день, проведенный в Стране Эльфов. Во всяком случае, иногда ему казалось, что их было гораздо больше, чем прошло за тот же день в Эрле.
— Ну-ну, — покачала головой ведьма. — Кому же дано предвидеть конец, если не нам?
— Я женился на дочери короля эльфов, мать-колдунья, — сказал Алверик.
— Это большой успех, — заметила старуха.
— И у нас родился мальчик, мать-колдунья, — продолжил Алверик. — Кто же будет его воспитывать?
— Ты прав, эта задача не по плечу человеку, — согласилась ведьма.
— Может быть, ты согласишься переселиться в долину Эрл, чтобы воспитывать моего сына и быть ему нянькой в моем замке? — спросил Алверик. — Ведь в наших краях никто, кроме тебя и принцессы, ничего не знает о Стране Эльфов, но принцесса ничего не понимает в делах Земли.
И старая колдунья ответила:
— Я приду. Ради короля.
Вот так и вышло, что колдунья спустилась с холма со всем своим странным имуществом и у младенца появилась нянька, которая знала колыбельные и сказки страны, из которой происходила его мать.
Часто, вдвоем склоняясь над ребенком или сидя у очага долгими вечерами, старая колдунья и принцесса Лиразель подолгу разговаривали друг с другом о вещах, о которых Алверик не имел никакого представления. Несмотря на свой почтенный возраст, несмотря на свои скрытые от людей познания, накопленные за столетия жизни, во время этих неторопливых бесед именно колдунья училась, а принцесса учила. Но ни о Земле, ни о ее обычаях Лиразель так ничего и не узнала.
А старая колдунья так хорошо ухаживала за мальчиком, так заботилась о нем, так умело утешала, что за все младенческие годы он ни разу не расплакался. Все дело в том, что у нее имелось заклятье, способное сделать утро светлым, а день — солнечным, и заклятье, чтобы унять кашель, и заклятье, чтобы согреть детскую и сделать ее волшебной и радостной. При звуках этого последнего заклинания огонь в очаге весело взвивался над заколдованными старухой поленьями, а тени от стоящей близ него мебели весело прыгали по стенам и дрожали на потолке.
Лиразель и старая колдунья любили малютку так, как любят своих детей обычные матери, благодаря им он знал мелодии и руны, каких в наших полях другие дети никогда не слышат. Частенько колдунья расхаживала по детской и, взмахивая своей черной палкой, читала охранные заклинания. Даже если бы ветреной зимней ночью шальной сквозняк сумел проникнуть в детскую сквозь незаметную щелку, у нее было заклятье, способное утихомирить воздух. Ведьма могла так заколдовать сонную песню чайника, что в его бормотании слышались обрывки странных и удивительных новостей из укрытых туманом земель.
Понемногу дитя узнавало тайны отдаленных долин, которых никогда в жизни не видело. Бывало, по вечерам колдунья вставала перед очагом среди живых теней и, подняв свой эбеновый посох, зачаровывала их так, что они принимались танцевать для мальчугана. Тени послушно кружились в танце и прыгали, принимали самую разную форму и изображали то доброе, то злое, так что очень скоро ребенок узнал не только о существах, населяющих Землю, — о свиньях, верблюдах, крокодилах, волках, утках, дружелюбных псах и ласковых коровах, но и о темных тварях, которых боялись обычные люди, а также о вещах и фактах, о которых они догадывались и на которые надеялись.
В такие вечера все события, которые еще только могут произойти, и все создания, встречающиеся в природе, чередой проходили по стенам детской. Благодаря им малыш понемногу освоился в полях, которые мы хорошо знаем. Теплыми полднями колдунья носила ребенка по селению. Деревенские собаки принимались лаять, завидев ее странную фигуру, но подойти близко не решались, потому что мальчик-слуга, шедший за ведьмой, нес в руках ее черный эбеновый посох. И псы, которые знают так много, что могут точно рассчитать расстояние, на которое человек в состоянии метнуть камень и точно определить, сумеет ли прохожий задать им трепку или же не осмелится, — они отлично понимали, что это не простой посох. Потому псы хоть и рычали, но держались подальше от этой странной палки в руках слуги. Жители же высыпали на улицу поглазеть. Они радовались, когда видели, какая могучая волшебница нянькой у молодого наследника. «Это же сама колдунья Жирондерель», — говорили они, и каждый со знанием дела заявлял, что уж она-то сумеет вырастить мальчика среди подлинного волшебства, чтобы в свое время у него достало магической силы прославить долину Эрл. И жители селения принимались колотить своих лающих собак до тех пор, пока те не прятались во дворы и дома. Однако все сомнения оставались при псах.