«Мы подчеркиваем, – пишет П. Киевский в примечании к приведенному нами месту, – что вполне поддерживаем требование «против насильственных аннексий…»».
На наше совершенно определенное заявление, что такое «требование» равносильно признанию самоопределения, что нельзя дать правильного определения понятию «аннексия», не сводя его к самоопределению, автор не отвечает ни звука! Он думает, должно быть, что для дискуссии достаточно выставлять положения и требования, а не доказывать их!
«…Вообще ряд требований, – продолжает он, – заостривающих сознание пролетариата против империализма, мы вполне принимаем в их отрицательной формулировке, причем подобрать соответствующие положительные формулировки, оставаясь на почве существующего строя, нет никакой возможности. Против войны, но не за демократический мир…»
Неверно – от первого слова до последнего. Автор читал нашу резолюцию «пацифизм и лозунг мира» (стр. 44–45 брошюры «Социализм и война»)[37] и даже, кажется, одобрял ее, но явно ее не понял. Мы за демократический мир, предостерегая рабочих лишь от того обмана, будто он возможен при нынешних, буржуазных, правительствах, «без ряда революций», как сказано в резолюции. Мы объявили одурачением рабочих «абстрактную» проповедь мира, т. е. не считающуюся с действительной классовой природой, частнее: империалистской природой теперешних правительств воюющих стран. Мы заявили определенно в тезисах газеты «Социал-Демократ» (№ 47), что наша партия, если бы революция поставила ее у власти еще во время теперешней войны, немедленно предложила бы демократический мир всем воюющим странам[38].
А П. Киевский, уверяя себя и других, что он «только» против самоопределения, а вовсе не против демократии вообще, договорился до того, что мы «не за демократический мир». Ну, разве это не курьез?
Нет надобности останавливаться на каждом из дальнейших примеров П. Киевского, ибо не стоит тратить места на опровержение столь же наивных логических ошибок, которые вызовут улыбку у каждого читателя. Нет и быть не может ни одного «отрицательного» лозунга у социал-демократии, который бы служил только для «заостривания сознания пролетариата против империализма», не давая в то же время положительного ответа на то, как социал-демократия решит соответственный вопрос, когда сама будет у власти. «Отрицательный» лозунг, не связанный с определенным положительным решением, не «заостривает», а отупляет сознание, ибо такой лозунг есть пустышка, голый выкрик, бессодержательная декламация.
Отличие между лозунгами, «отрицающими» или клеймящими политические бедствия и экономические, осталось непонятым у П. Киевского. Это отличие состоит в том, что известные экономические бедствия свойственны капитализму вообще, при любых политических надстройках над ним, что уничтожить эти бедствия, не уничтожая капитализма, экономически невозможно и ни единого примера такого уничтожения привести нельзя. Наоборот, политические бедствия состоят в отступлениях от демократизма, который экономически вполне возможен «на почве существующего строя», т. е. при капитализме и в виде исключения осуществляется при нем, в одном государстве одной своей частью, в другом – другою. Опять и опять автор не понял именно общих условий осуществимости демократии вообще!
То же самое на вопросе о разводе. Напомним читателю, что вопрос этот в дискуссии по национальному вопросу затронула впервые Роза Люксембург. Она высказала то справедливое мнение, что, защищая автономию внутри государства (области или края и т. п.), мы должны, как социал-демократы централисты, отстаивать решение общегосударственной властью, общегосударственным парламентом, важнейших государственных вопросов, к числу коих относится законодательство о разводе. Пример развода наглядно показывает, что нельзя быть демократом и социалистом, не требуя сейчас же полной свободы развода, ибо отсутствие этой свободы есть сверхпритеснение угнетенного пола, женщины, – хотя вовсе не трудно смекнуть, что признание свободы ухода от мужей не есть приглашение всем женам уходить!