В третьем выпуске моей новой книги я немного спустил пары своего негодования [54], которое иначе могло бы взорвать меня, и с божьей помощью не сойду с этой стези до конца моих дней; но пока у меня нет никаких политических иллюзий, и никакой надежды — ни грана.
Завтра я буду читать здесь «Рождественскую песнь» в длинной плотничьей мастерской, которая, кажется, куда страшнее бирмингемской ратуши.
Тут дует ураганный юго-восточный ветер и дождь льет как из ведра.
Любящий Вас.
32
ДЖОНУ ФОРСТЕРУ
Париж,
<октябрь 1855 г.>
…Отсутствие каких-либо мыслей просто ужасно [55], и даже когда добираешься до Малреди и видишь двух стариков, беседующих над чересчур бросающейся в глаза скатертью, и читаешь объяснение их занятия: «Спор о теории доктора Уистона» [56], все же испытываешь большую неудовлетворенность. Почему-то они ничего не выражают. Даже «Санчо» Лесли [57] не хватает жизни, а полотна Стэнни [58] смахивают на декорации. Бесполезно закрывать глаза на тот факт, что в произведениях художников не хватает именно того, чего, как мы знаем, недостает самим художникам: оригинальности, огня, целеустремленности и уменья поставить все на службу замыслу. В большинстве из них чувствуется отвратительнейшая респектабельность — мелочная, бескрылая, низменная обыденность, которая почему-то кажется мне символом нынешнего состояния всей Англии. Фрис [59], Уорд [60] и Эгг представлены здесь своими лучшими полотнами и привлекают наибольшее внимание. Первый — «Добродушным человеком», второй «Королевской семьей в Темпле», а реши — «Первой встречей Петра Великого с Екатериной»: эту последнюю картину я всегда считал очень хорошей, и иностранцы, по-видимому, обнаружили в ней совершенно неожиданный драматизм, который им нравится. У французов сколько угодно скверных картин, но боже мой, какое в них бесстрашие! Какая смелость рисунка! Какая дерзость замысла, какая страсть! Сколько в них действия! Бельгийский отдел производит прекрасное впечатление. Именно там можно увидеть лучший пейзаж;, лучший портрет и лучшую сцену из семейной жизни на всей выставке. Внешние формы и условности занимают в английском искусстве, так же как и в английском правительстве и в английском обществе, место истины и подлинной жизни — не сочтите эти слова следствием моего безнадежного взгляда на положение нашей страны и моего страха, что наша национальная слава приходит в упадок. Я всячески боролся вчера с эти впечатлением: в первую очередь отправился в английскую галерею, хвалил и восхищался с большим усердием, но все без толку. Мои впечатления остались все теми же, как я вам их описал. Разумеется, это все между нами. Дружба лучше критики, и я буду помалкивать. Спор, участники которого не могут договориться, о чем они спорят, не просто бесполезен, он вреден… Я никогда еще не видел ничего столь странного. По-моему, они твердо уверовали, что естественной может считаться только английская манера (сама по себе настолько исключительная, что в любой стране она кажется весьма своеобразной), и если француз — изображенный, скажем, в ту минуту, когда его ведут на гильотину, — не дышит невозмутимостью Клэпхема или респектабельностью Ричмонд-хилла [61], значит, тут что-то не так…
33
Ф. РЕНЬЕ [62]
Париж,
среда, 21 ноября 1855 г.
Дорогой Ренье!
Позвольте мне, поблагодарив Вас за ложу, которую Вы любезно предоставили мне позавчера, принести Вам в тысячу раз более горячую благодарность за удовольствие, которое доставила нам Ваша восхитительная пьеса. Никогда еще ни один спектакль так меня не трогал и не увлекал. Композиция выше всяких похвал, сюжет необыкновенно увлекателен и мастерски доводится до трогательной и очень естественной развязки.
С самого начала и до конца в пьесе ощущается дух и чувство истинно художественные, и я от всего сердца поздравляю Вас и Вашего соавтора с достигнутым Вами успехом. Я не сомневаюсь, что он будет очень большим и очень прочным.
54
В третьем выпуске моей новой книги я немного спустил пары своего негодования… — Диккенс говорит о X главе романа «Крошка Доррит».
55
Отсутствие каких-либо мыслей просто ужасно… — Речь идет об английском отделе международной выставки искусств в Париже осенью 1855 года. Диккенс критикует работы художников — своих друзей, творчество которых он вообще высоко ценил.
56
Доктор Уистон Уильям (1607–1752) — английский ученый. Его теория происхождения земли была одобрена Ньютоном и Локком. В 1710 году был отстранен от преподавания в университете за пропаганду реформы англиканской религии в духе раннего христианства.
57
Лесли Чарльз Роберт (1794–1859) — английский художник, писавший преимущественно на исторические темы, член Королевской академии.
58
Стэнни — прозвище Стэнфилда Кларксона (1793—1867), художника-мариниста и декоратора, принимавшего деятельное участие в любительских спектаклях Диккенса.
59
Фрис Уильям Пауэл (1819–1909) — английский художник — портретист и жанрист. Член Королевской академии. Написал портрет Диккенса.
60
Уорд Эдвард Мэтью (1816–1879) — английский художник-портретист, автор картин на исторические темы. Член Королевской академии.
61
…невозмутимостью Клэпхема или респектабельностью Ричмонд-хилла… — Клэпхем — тихое предместье в юго-западной части Лондона. Ричмонд-хилл — фешенебельный и живописный пригород Лондона.