Большинству людей мы оказываем слишком много чести. когда говорим про них, что они исповедуют ту или иную религию. Ибо они не знают и не ищут никакой религии, уставная церковная вера — вот все, что они подразумевают под этим словом. И так называемые религиозные войны, которые так часто потрясали мир и заливали его кровью, никогда не были ничем иным, как только препирательствами из-за церковной веры, и угнетенный жаловался, в сущности, не на то, что ему препятствовали принадлежать к его религии, ибо этого не может сделать никакая внешняя сила, а на то, что ему не позволяли следовать публично его церковной вере.
Кант.
Хозяин показал рабочим работу и велел делать одну ее и обещал им за это добрую жизнь. Нашлись же между рабочими такие люди, что вздумали устроить себе добрую жизнь не одной работой, а том, чтобы угодить хозяину и другими делами. И придумали эти люди много разных дел для угождения хозяину и стали делать эти дела, а показанное хозяином дело делали только когда вздумается, а то и вовсе не делали. Мало того, случилось еще и то, что нашлись и такие рабочие, которые, рассудив то, что хозяину не могут быть нужны все те пустые дела, которыми их учили угождать хозяину, усумнились в том, чтобы хозяину могло быть что-нибудь нужно от рабочих, и перестали делать и ту работу, которую велел хозяин. Нашлись и такие, что прямо решили, что нет никакого хозяина, и что можно жить и работать только для себя. И стала жизнь таких рабочих дурная, плохая.
Вот это самое случилось и с людьми, установившими, кроме веры в любовь, разные веры, которые они назвали божескими: веру в Троицу, в божественность Христа, в искупление им грехов людей, в Божью матерь, в святых, чудотворцев и во многое другое, и разные заповеди, которые они тоже назвали божескими: заповеди о крещении, исповеди, причащении, браке, посещении церкви, соблюдении постов и многие другие, которыми они думают устроить себе добрую жизнь и угодить Богу. И случилось с людьми, установившими и признавшими эти веры и заповеди, то, что большинство таких людей только говорит, что верит во все эти многие веры и заповеди, в душе же не верит в них и наравне с ними не верит и в затерянную между ними заповедь любви, а из заповедей исполняют только те, какие полегче и за которые люди одобряют. Заповедь же любви признают только на словах, на деле же и на каждом шагу делают дела, прямо противные ей: вместо того, чтобы по любви делиться друг с другом, одни, богатые, живут в роскоши среди голодных, измученных трудом бедных, бедные же ненавидят богатых и стараются делать им худое. Вместо того, чтобы любить и прощать братьев, люди мучают друг дружку, раззоряют, ссылают, запирают, казнят, убивают сотнями и тысячами друг друга на войнах. Но мало того. Случилось то, что многие хорошие и умные люди, воспитавшись на том, что Богу можно угодить передаваемыми людьми друг от друга разными верами и заповедями, входя в разум, видят, что все это одни человеческие выдумки, перестают верить во все церковные веры и заповеди, а вместе с ними и в заповедь любви. Находятся еще и такие люди, и с каждым годом все больше и больше находится таких, которые не верят не только ни в какие божеские заповеди, но не верят и в самого Бога. Так что в наше время все больше и больше становится людей, которые ни во что не верят и не думают о том, и не знают, зачем они явились на свет Божий и что им в нем делать. А живут, пока не умрут, и делают то, что хочется и взбредет в голову. От этого-то и плоха так жизнь людей нашего мира и с каждым годом, месяцем и днем становится все хуже и хуже.
А плохая жизнь оттого, что живут люди противно той одной заповеди, какая записана не в одном Евангелии, а и во всех учениях всех мудрецов мира: и у Индусов, и у Китайцев, и у Египтян, и у Магометан, и др., но и в душах всех людей мира. Живут же люди противно той вере и заповеди, какая записана во всех учениях и в душах всех людей, от того, что вместо того, чтобы признавать эту одну заповедь и следовать ей одной, люди наравне с ней установили много других вер и заповедей и следуют больше этим другим заповедям, чем единой, всемирной заповеди любви.
III.
Мудрец сказал: мое учение просто, и смысл его легко постигнуть. Оно все состоит в том, чтобы любить ближнего, как самого себя.
Китайская мудрость.
Один из книжников, слыша их прения и видя, что Иисус хорошо им отвечал, подошел и спросил Его: какая первая из верх заповедей? Иисус отвечал ему: первая из всех заповедей: слушай, Израиль! Господь Бог наш есть Господь единый. И возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всех разумением твоим, и всею крепостью твоей: вот первая заповедь. Вторая подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя. Иной большей сих заповеди нет.
Мрк. XII, 28—31.
«Но если и согласиться с тем, что есть только одна истинная вера, вера в любовь, и только одна нужная заповедь, заповедь любви, то в чем же будет состоять вера и какое же будет богослужение, какие молитвы, как общаться с Богом?» — спросят люди. «Когда веришь в обыкновенную установленную веру, то знаешь, кто твой Бог и от кого все сотворилось и кому молиться и от кого ожидать милости. А если верить только в любовь, то нет настоящего Бога и нет никакого богопочитания. А без понятного Бога и богопочитания никогда не жили, да и нельзя жить людям».
Так скажут люди, когда им вместо понятного Бога, которому можно молиться и служить, дадут только какую-то непонятную веру в любовь. Так и скажут, да и говорят люди.
И в том, что люди никогда не жили и не могут жить без ясного, понятного большинству предмета веры и без вытекающего из веры ясного и доступного большинству богопочитания, они совершенно правы. Неправы они только в том, что любовь представляется им недостаточно ясным и понятным большинству предметом веры, и деятельность, вытекающая из этой веры, недостаточно ясным и доступным большинству богопочитанием. Думают они так потому только, что так привыкли представлять себе главным предметом веры воображаемое человекообразное, вечное, всемогущее существо, Творца промыслителя, различными сверх-естественными способами открывавшего свою волю людям, и так привыкли к точно определенному по форме, времени и месту богопочитанию, требующему в известное время определенных внешних поступков, что единая вера в неимеющую никакого внешнего образа любовь и вытекающее из этой веры богопочитание, тоже не определенное ни формой, ни временем, ни местом, кажется им чем-то неясным, недоступным большинству и даже сомнительным.
А между тем единая вера в любовь и вытекающая из нее деятельность богопочитания не только не менее определенны ясны и доступны для большинства простых людей, чем установленные людьми веры с многими предметами веры и заповедями, но имеют еще и то великое преимущество перед другими верами, что тогда как все разные противные друг другу и осуждающие друг друга веры и богопочитания, доводящие людей до ненависти, убийств, войн, разделяют людей, только одна вера в любовь и вытекающее из нее богопочитание делают то самое, что обещают: соединяет всех людей в одной вере и одном богопочитании.
IV.
Пока человек живет, он верит. Чем ближе его вера к истине тем счастливее его жизнь; чем дальше от истины, тем человек несчастнее.
Верить можно только в то, что несомненно есть, но чего мы не можем обнять разумом.
Лучшее богопочитание то, которое делается без надежды на достижение какой-либо цели; худшее такое, которое имеет в виду определенную цель. Тот, кто обожает высшее существо, должен созерцать его во всяком творении и всякую тварь в нем.
Агни Пурана.
Самое губительное неверие не в том, что человек не верит, а в том, что человек исповедует то, во что он не верит.
Мартино.