Для Верса подобное казалось дикостью, поскольку в его батальоне никто бы не посмел даже выйти из своей казармы после отбоя. Зато он наконец смог кое в чем разобраться.
— Теперь понятно, почему у регулярок так плохо с дисциплиной… ебучий ад.
Покачав головой, лейтенант свернул в сторону душевой, желая как можно скорее убраться отсюда и лишний раз не расстраиваться.
Отчасти он понимал, что все это происходит из-за скуки. Жизнь на главной базе однообразна до невозможности, ударные целый день тупо патрулируют окрестности и занимаются строевой подготовкой. Ночью же они отдыхают от рутины и ищут себе более интересные занятия.
Хотя среди них наверняка есть и те, кто просто хочет поспать, но им редко приходится ложиться раньше, чем за пару часов до подъема.
Верса беспокоило не столько их поведение, сколько отсутствие хоть какого-то контроля со стороны их командиров. Одно дело давать своим подчиненным свободное время, но армия ведь не детский лагерь. Если завтра начнется война, все эти «солдаты» погибнут в первом же бою из-за своей неорганизованности, чем подставят всех остальных. А смерти братьев лейтенант никак не хотел допустить.
— Надо поговорить с главнокомандующим. Это ведь прямо у нее под носом.
Но пока что Верс решил оставить мысли обо всем этом позади. Вместо этого он стал думать, что написать в отчете и старался понять, не упустили ли они что-то во время своего расследования.
И пока он размышлял, то уже зашел в большую душевую, где кроме него было всего два сента. Те, закончив бриться, причесали шерсть на своих ушах и, забрав вещи из кабинок, пошли на выход, напоследок кинув на Верса надменный взгляд.
Ударный уже давно не обращал внимания на такое поведение «высших» рас, а потому просто снял свою броню и разложил ее на скамье.
— Так, сперва сам помоюсь. Держу пари, я весь пропах теми жмурами…
Вспомнив, как его чуть было не сбросили в пропасть покойники из Эс-Мады, Верс снял черный костюм и повесил его в шкафчик. Туда же он положил кобуру со своими пистолетами, после чего закрыл шкаф на магнитный ключ.
Встав под душ, лейтенант включил горячую воду, отчего все вокруг заполнилось белым паром. На белую плитку стала стекать застывшая кровь, что просочилась сквозь одежду, и Верс наконец почувствовал облегчение.
Путешествие его отряда наконец подходило к концу. Для них оно заняло всего пару дней, но событий хватило на целый год. Позади остались смерти друзей и врагов, расследование и заговоры, а впереди была рутинная служба в Слеиме.
И Верс очень хотел, чтобы это было так. Он знал, что война не окончена, что если придется, ему и его братьям вновь придется поставить свою жизнь на кон. В конце концов Отвергнутые даже на десять процентов не приблизились к своей главной цели.
И он был бы первым, кто понес знамя гильдии вперед. Он верил в то, что делает, и никого из командиров в случившемся не винил. А день, когда Сэдэо поручил ему задание, по-прежнему остается лучшим днем в его жизни.
Он лишь хотел хотя бы немного покоя. Что сказать, Верс и его отряд правда это заслужили.
Но, как и во всех прочих мирах, мы редко получаем то, что заслуживаем или чего достойны.
И мысли о желанном будущем улетучились из разума Верса вместе с выстрелом, что раз и навсегда поставил точку в его спокойной жизни.
Глава 41
«Конец путешествия, часть 1»
— Аха-а, да пошла в пизду эта тележка… тяжелая, сука, так еще и колеса ржавые.
— Зачем я только тебя послушал, уж лучше бы мы сами все донесли… Ох, мой позвоночник…
Изнывая от боли после чрезмерной нагрузки, бойцы подошли к казарме, в которой им было приказано оставить багаж.
Ударив по сканеру магнитным ключом (индивидуальной картой доступа для членов гильдии), Дрозд занес внутрь первый чемодан, по пути толкнув Моржа в плечо. Но тот так ослаб, что даже не подумал оказать брату хотя бы словесное сопротивление.
Перетащив все коробки, рюкзаки и чемоданы, бойцы плюхнулись на диван и наконец расслабились. Однако их удивило то, что в месте расположения основных сил гильдии нашлась свободная казарма.
Сперва ударных тысячами селили в огромных бараках, где из удобств были только крыша над головой и сухая земля. Но это было до того, как бойцы стали стихийно обретать самосознание. Как только от количества жалоб остановилась работа всего штаба, бараки быстро сменились просторными казармами.