Звездочет
Грубые люди! Оставьте меня. Я женщин не вижу с тех пор, Как пала моя звезда.Поэт
Понятна мне ваша скорбь. Я так же, как вы, одинок. Вы, верно, как я, — поэт. Случайно, не видели ль вы Незнакомку в снегах голубых?Звездочет
Не помню. Здесь многие шли, И очень прискорбно мне, Что вашей не мог я узнать…Поэт
О, если б видели вы, — Забыли б свою звезду!Звездочет
Не вам говорить о звездах; Чересчур легкомысленны вы, И я попросил бы вас В мою профессию нос не совать.Поэт
Все ваши обиды снесу! Поверьте, унижен я Ничуть не меньше, чем вы… О, если б я не был пьян, Я шел бы следом за ней! Но двое тащили меня, Когда я заметил ее… Потом я упал в сугроб, Они, ругаясь, ушли, Решившись бросить меня… Не помню, долго ль я спал… Проснувшись, вспомнил, что снег Замел ее нежный след!Звездочет
Я смутно припомнить могу Печальную вещь для вас; Действительно, вас вели, Вам давали толчки и пинки, И был неуверен ваш шаг… Потом я помню сквозь сон, Как на мост дама взошла, И к ней подошел голубой господин…Поэт
О, нет!.. Голубой господин…Звездочет
Не знаю, о чем говорили они. Я больше на них не смотрел. Потом они, верно, ушли… Я так был занят своим…Поэт
И снег замел их следы!.. Мне больше не встретить Ее! Встречи такие Бывают в жизни лишь раз… Оба плачут под голубым снегом.Звездочет
Стоит ли плакать об этом? Гораздо глубже горе мое: Я утратил астральный ритм!Поэт
Я ритм души потерял. Надеюсь, это — важней!Звездочет
Скорбь занесет в мои свитки: «Пала звезда — Мария!»Поэт
Прекрасное имя: «Мария»! Я буду писать в стихах: «Где ты, Мария? Не вижу зари я».Звездочет
Ну, ваше горе пройдет! Вам надо только стихи Как можно длинней сочинять! О чем же плакать тогда?Поэт
А вам, господин звездочет, Довольно в свитки свои На пользу студентам вписать: «Пала Мария — Звезда!»Оба грустят под голубым снегом. Пропадают в нем. И снег грустит. Он запорошил уже и мост, и корабли. Он построил белые стены на канве деревьев, вдоль стен домов, на телеграфных проволоках. И даль земная и даль речная поднялись белыми стенами, так что все бело, кроме сигнальных огней на кораблях и освещенных окон домов. Снежные стены уплотняются. Они кажутся близкими одна к другой. Понемногу открывается —
Третье видение
Большая гостиная комната с белыми стенами, на которых ярко горят электрические лампы. Дверь в переднюю открыта. Тоненький звонок часто извещает о приходе гостей. На диванах, креслах и стульях уже сидят хозяева и гости; хозяйка дома — пожилая дама, как бы проглотившая аршин; перед нею — корзинка с бисквитами, ваза с фруктами и чашка дымящегося чаю; против нее — глухой старик с глупым лицом жует и хлебает. Молодые люди, в безукоризненных смокингах, частью разговаривают с другими дамами, частью толпятся стадами в углах. Общий гул бессмысленных разговоров. Хозяин дома встречает гостей в передней и каждому сначала деревянным голосом кричит: «А-а-а!», а потом говорит пошлость. В настоящий момент он занят тем же.
Хозяин дома (в передней)
А-а-а! Ну и закутались же вы, батюшка!
Голос гостя
И холод же, доложу я вам! В шубе — и то замерз.
Гость сморкается. Так как разговор в гостиной почему-то исчерпался, слышно, как хозяин конфиденциально говорит гостю:
Хозяин
А где шили?
Гость
У Шевалье.
Из двери торчат фалды хозяйского сюртука. Хозяин рассматривает шубу.
Хозяин
А сколько платили?
Гость
Тысячу.
Хозяйка, стараясь замять разговор, кричит:
Хозяйка
Cher[1] Иван Павлович! Идите скорее! Только вас и ждали! Вот, Аркадий Романович обещался нам сегодня спеть!
Аркадий Романович, подходя к хозяйке, делает различные жесты, долженствующие показать, что он невысокого о себе мнения. Хозяйка жестами же старается показать ему обратное.
Молодой человек Жорж
Совершенная дура твоя Серпантини, Миша. Так танцовать, как она вчера, значит — не иметь никакого стыда.
Молодой человек Миша
Ты, Жорж, ровно ничего не понимаешь! Я совершенно влюблен. Это — для немногих. Вспомни, у нее совсем классическая фигура — руки, ноги…