— Ладно, ладно! Чего уж теперь… — буркнула ее спутница. — О господи! Такие женщины, как вы, не должны иметь детей!
Она подтолкнула ее. И мать одним взглядом охватила все: большую унылую комнату, зажженные ночники, чьи-то призрачные коленопреклоненные фигуры, тени, падавшие от занавесок, больничную койку в глубине, двух понурившихся мужчин и Сесиль Риваль, бледную как смерть, такую же бледную, как тот, чью голову она поддерживала рукою.
— Джек, мальчик мой!
Доктор Риваль обернулся.
— Тсс! — сказал он.
Все прислушались. Невнятный шепот, тихий стон и, наконец, глубокий вздох…
Шарлотта робко подошла, ноги у нее подкашивались. Это был ее Джек, но лицо у него окостенело, руки вытянулись вдоль неподвижного туловища. Она, как потерянная, уставилась на его губы, но он уже не дышал.
Доктор Риваль склонился над койкой.
— Джек, друг мой! Это твоя мама… Она пришла.
Несчастная мать простерла руки, готовясь при первом знаке кинуться к сыну.
— Джек!.. Это я!.. Я тут!
Он остался недвижим.
У матери вырвался вопль:
— Умер?!.
— Нет! — в ярости воскликнул доктор Риваль. — Нет!.. ОТМУЧИЛСЯ!
