Он проговорил до рассвета.
Заключительный аргумент прозвучал уже на крыльце в холодных предрассветных сумерках:
— Мое главное возражение против церкви состоит не в том, что священники коварны, лицемерны и, по существу, безнравственны. Да-да, вспомни хотя бы, сколько из них попало в тюрьму за продажу фальшивых акций, за совращение четырнадцатилетних сироток из приютов, состоящих на их попечении, за поджоги, убийства!.. И даже не в том, что церковь находится в полной зависимости от крупного капитала и рабски следует тому, что ей диктуют миллионеры, — а ведь во многих случаях именно так и обстоит дело… Мое главное возражение заключается в том, что девяносто девять процентов и проповедей и занятий в воскресных школах так убийственны, так невыносимо скучны!
Глава двадцать девятая
Как бы ни досадовал на Фрэнка Филипп Мак-Гарри, он, разумеется, и не помышлял о том, чтобы натравить на своего друга захлебывающегося благочестивым лаем Элмера Гентри. Это произошло случайно. На каком-то обеде, где обсуждались миссионерские фонды, соседом Филиппа оказался Элмер, и, вспомнив, что Фрэнк и Элмер — бывшие однокурсники, Филипп участливо посетовал:
— Жаль, бедняга так терзается тем, во что нужно просто верить, — и этой фразой выдал Элмеру львиную долю ересей Фрэнка.
В хлопотах по изысканию средств на постройку нового огромного храма Элмер совсем было забыл о своем намерении спасти прославленного жреца скобяных изделий мистера Уильяма Доллинджера Стайлса — а заодно и его миллионы — от тлетворного влияния богохульственных речей Фрэнка.
— Папаша Стайлс нам бы очень пригодился, ну а вам послужила бы отличной рекламой кампания против попыток Шалларда украсть у нас не только Иисуса, но даже и ад, — молвил наперсник Элмера, мистер Т. Дж. Ригг, когда тот обратился к нему за советом.
— Великолепно! «Как либерализм приводит к атеизму». Здорово! Теперь только подождать, пока мистер Фрэнк Шаллард откроет рот — тут-то ему и крышка! — сказал преподобный Элмер Гентри. — М-м… Вот бы нам еще раздобыть отчетец о его проповеди… Фигура-то довольно жалкая, так что его требуху не очень часто печатают в газетах.
— Об этом позабочусь я. У меня в конторе есть одна девица, хорошая работница, расторопная. Я ее пошлю, пусть записывает все его проповеди. Подумают, просто упражняется в стенографии.
— Что ж, черт возьми, вот и проповеди на что-то пригодились! Ха-ха-ха! — сострил Элмер.
— Да, сэр, ваша правда, наконец-то им найдено применение! Ха-ха-ха! — отозвался мистер Т. Дж. Ригг.
Меньше чем через месяц Фрэнк привел в бешенство жителей Зенита, заявив с кафедры, что, хоть он и сторонник трезвенности, он все-таки против сухого закона и что методы Лиги «Долой пивные!» достойны скупщиков краденого.
Этим случаем и воспользовался Элмер.
Он объявил о проповеди на тему «Лжепастыри, и кто они такие».
В этой проповеди он сказал, что Фрэнк Шаллард (он назвал его по имени) — лжец, дурак, неблагодарный субъект, которому он так старался помочь в семинарии; вор, который пытается украсть Христа у страждущего человечества.
Газеты остались довольны и напечатали все это весьма подробно.
Элмер устроил так — четверку для партии позаботился подобрать Т. Дж. Ригг, — чтобы на той же неделе сыграть в гольф с Уильямом Доллинджером Стайлсом.
— Мне очень грустно, мистер Стайлс, — сказал он, — что я вынужден был, по велению совести, нападать в то воскресенье на вашего пастора, мистера Шалларда… Но когда человек начинает глумиться над Иисусом Христом, тут уж, знаете, снисходительность неуместна.
— Да, мне, честно говоря, показалось, что вы слишком уж на него напустились. Сам-то я не слышал эту его проповедь. Я, знаете, хоть и состою в приходе, но столько дел всегда накапливается за неделю, что почти каждое воскресное утро приходится сидеть в конторе… Но, судя по тому, что рассказывают, он ничего особенно вопиющего не сказал.
— Значит, вы не считаете, что Шаллард фактически — безбожник?
— Да нет, конечно! Славный человек, очень приличный…
— Мистер Стайлс, а вам известно, что весь город только диву дается, как это вы — вы! — можете оказывать поддержку такому типу, как Шаллард! Известно вам, что не только священники, но и миряне говорят в один голос, что Шаллард в душе — агностик и социалист, хоть и трусит открыто заявить об этом? Я только и слышу это со всех сторон. Правда, вам сказать боятся. Черт, да и я сам побаиваюсь вас! Ха, нет, все-таки я парень неробкий, вот ведь решился же!