— Ладно, делай, что хочешь, — буркнул Олд Уоббл.
— Желаете ли вы быть одним из присяжных, сэр?
— Нет. Судите их сами, если угодно.
— Вспомните, они ведь гнались именно за вами!
— Может, оно и так, но до сих пор ни один из них не сделал мне ничего плохого.
— Ну, знаете ли, если бы они успели добраться до вас, мы бы с вами сейчас не беседовали. Так вы отказываетесь судить этих разбойников?
— Отказываюсь, но зато охотно возьму на себя роль зрителя.
— Как вам угодно, мистер Каттер. Итак, джентльмены, приступим!
Суд был недолгим и занял не больше двух минут. Любопытно, что никто не удосужился выяснить, понимает ли кто-нибудь из пленников английскую речь. Большинством голосов команчей приговорили к смерти; против этого решения высказался только Джош Холи. Казнь должна была состояться немедленно, и расторопный Паркер тут же сформировал расстрельную команду из трех человек. Я почувствовал, что настал момент вмешаться.
— Стоп, мистер Паркер! Подождите минуточку!
— Ну, в чем дело? — осведомился наш предводитель.
— Допущена судебная ошибка, которая делает приговор недействительным даже по закону Запада.
— Да что вы понимаете в законе Запада!
— Видимо, понимаю больше вас, если замечаю ваши промахи.
— Ого! Так в чем же я ошибся?
— Собственно говоря, ошибок несколько. Во-первых, проголосовали не все, имевшие на это право.
— Мистер Каттер отказался участвовать — вы что, не слышали?
— Я говорю не о нем.
— Тогда о ком же, черт возьми?
— О себе.
— Ах, о себе! Замечательно! Только не забывайте, что вы еще не заслужили права называться вестменом.
— Вестмен я или нет, не имеет значения. Я такой же член отряда, как и остальные джентльмены, а потому имею право высказаться при обсуждении столь важного вопроса.
— Вы так думаете? — ухмыльнулся Паркер. — Вы заблуждаетесь, уважаемый сэр. Никакой вы не «член нашего отряда», а новичок, взятый под защиту. А без нашего покровительства ваша жизнь не будет стоить и ломаного гроша.
— Мне не хотелось бы спорить по этому поводу. Допустим, что так, и оставим в стороне мою персону. Но есть и другая ошибка: вы не предоставили слова обвиняемым! Нельзя же приговаривать людей к смерти, даже не выслушав их!
— Выслушивать этих типов? Вот еще!
— Но в чем заключается их преступление?
— Дурацкий вопрос! Они хотели прикончить Олд Уоббла! — выпалил Сэм.
— У вас есть доказательства? Или обвиняемые признались? Можете ли вы вообще утверждать, что это команчи и что они преследовали мистера Каттера?
— Да разве вы не замечаете боевой раскраски на их физиономиях?
— Это не доказательство. Даже я, при всей моей неопытности, понимаю такую простую вещь.
— Ничего вы не понимаете и ничего не знаете!
— Ну почему же? К примеру, я знаю, что пленник и его жизнь принадлежат победителю, и никому другому. Кто из присутствующих станет утверждать, будто он одолел и связал этих индейцев?
— Хватит болтать чепуху! Оба краснокожих негодяя принадлежат нам, если только вы не потрудитесь сказать, куда подевался их таинственный победитель.
— С удовольствием сообщу вам это, мистер Паркер. Тот, о ком вы говорите, не прячется, и его легко увидеть.
— Где же?
— Здесь.
— Ну так покажите его, черт возьми! — потребовал Сэм.
— Он перед вами. Я к вашим услугам, мистер Паркер.
— Вы? Гром и молния! Вы утверждаете, будто сами, то есть собственноручно, справились с двумя команчами?
— Да.
— Но это же просто смехотворно! Такой выдумкой вам их не спасти. Пусть всякий назовет меня в глаза желторотым новичком, если вы сумеете побороть кого-нибудь из них.
— Ох, не зарекайтесь, мистер Паркер!
— Да вы хоть представляете, о чем говорите? Скрутить здоровенного команча — такое по силам разве что Олд Шеттерхэнду! И вы еще хотите в чем-то меня убедить?
— Не убедить, а показать. Смотрите! — Я встал и, схватив Паркера за пояс одной рукой, поднял его высоко в воздух. Держа нашего предводителя на весу, я крутанул его несколько раз, отчего он испуганно охнул, а затем осторожно поставил на землю.
— Теперь вы удовлетворены, мистер Паркер? Или надо еще показать, какое действие оказывает мой кулак, придя в соприкосновение с чьим-нибудь черепом, например, с вашим?
Сэм только беззвучно разевал рот и явно затруднялся с ответом. Но как раз в эту минуту один из команчей воскликнул на неплохом английском:
— Шеттерхэнд! Это Олд Шеттерхэнд! Так я и думал! — Очевидно, он разглядел мое лицо, когда я вышел из тени к костру.