Выбрать главу
Мечта! ты отринута миром… Сестра твоя — Страсть — в осмеяньи… И сердцу, заплывшему жиром, Не ведать безумства желаний…
О, все, что ты помнишь, что знаешь, Играй мне, играй в этот вечер: У моря и в северном мае Чайковский особо сердечен…

1927

Тишь двоякая

Высокая стоит луна. Высокие стоят морозы. Далекие скрипят обозы. И кажется, что нам слышна Архангельская тишина.
Она слышна, — она видна: В ней всхлипы клюквенной трясины, В ней хрусты снежной парусины, В ней тихих крыльев белизна — Архангельская тишина…

1929

Девушка безымянная

Она живет в глухом лесу, Его зовя зеленым храмом. Она встает в шестом часу, Лесным разбуженная гамом.
И умывается в ручье, Ест только хлеб, пьет только воду И с легкой тканью на плече Вседневно празднует свободу.
Она не ведает зеркал Иных, как зеркало речное. Ей близок рыбарь, житель скал, Что любит озеро лесное.
Но никогда, но никогда Она ему о том не скажет: Зачем? К чему! Идут года, И время умереть обяжет.
Ее друзья — два зайца, лось И чернобурая лисица. Врагов иметь ей не пришлось, Вражда ей даже не приснится…
Не знать страданья от вражды И от любви не знать страданья — Удел божественный! Чужды Ей все двуногие созданья.
И только птиц, двуногих птиц Она, восторженная, любит. Пусть зверство человечьих лиц Безгрешной нежность не огрубит!
Не оттого ль и рыболов, Любезный сердцу, инстинктивно Ее пугает: и без слов В нем что-то есть, что ей противно…
Людское свойство таково, Что не людей оно пугает… Она — земное божество, И кто она — никто не знает!..

1923

Тяга на юг…

Не старость ли это, — не знаю, не знаю, — Быть может, усталость — души седина, Но тянет меня к отдаленному краю, Где ласковей воздух и ярче волна.
Мне хочется теплого и голубого, Тропических фруктов и крупных цветов, И звончатой песни, и звучного слова, И грез без предела, и чувств без оков.
Я Север люблю, я сроднился с тоскою Его миловидных полей и озер. Но что-то творится со мною такое, Но что-то такое завидел мой взор,
Что нет мне покоя, что нет мне забвенья На родине тихой, и тянет меня Мое пробудившееся вдохновенье К сиянью иного — нездешнего — дня!

1929

Там, у вас на земле

Там, у вас на земле

На планете Земле, — для ее населенья обширной, Но такой небольшой созерцающим Землю извне, — Где нет места душе благородной, глубокой и мирной, Не нашедшей услады в разврате, наживе, войне;
На планете Земле, помешавшейся от самомненья И считающей все остальные планеты ничем, Потому что на ней — этом призрачном перле творенья, — Если верить легенде, был создан когда-то Эдем;
Где был распят Христос, жизнь отдавший за атом вселенной, Где любовь, налетая, скорбит на отвесной скале В ужасе пред людьми — там, на нашей планете презренной, Каково быть поэтом на вашей жестокой Земле?!.

1926

Фокстротт

Король Фокстротт пришел на землю править,   Король Фокстротт! И я — поэт — его обязан славить,   Скривив свой рот…
А если я фокстроттных не уважу   Всех потрохов, Он повелит рассыпаться тиражу   Моих стихов…
Ну что же, пусть! Уж лучше я погибну   Наверняка, Чем вырваться из уст позволю гимну   В честь дурака!

1927

«Культура! Культура!»

«Культура! Культура!» — кичатся двуногие звери, Осмеливающиеся называться людьми, И на мировом языке мировых артиллерий Внушают друг другу культурные чувства свои!
Лишенные крыльев телесных и крыльев духовных, Мечтают о первых, как боле понятных для них, При помощи чьей можно братьев убить своих кровных, Обречь на кровавые слезы несчастных родных…
«Культура! Культура!» — и в похотных тактах фокстротта, Друг к другу прижав свой — готовый рассыпаться — прах, Чтут в пляске извечного здесь на земле Идиота, Забыв о картинах, о музыке и о стихах.
Вся славная жизнь их во имя созданья потомства: Какая величественная, священная цель! Как будто земле не хватает еще вероломства, И хамства, и злобы, достаточных сотне земель.
«Культура! Культура!» — и прежде всего: это город — Трактирный зверинец, публичный — обшественный! — дом… «Природа? Как скучно представить себе эти горы, И поле, и рощу над тихим безлюдным прудом…
Как скучно от всех этих лунных и солнечных светов, Таящих для нас непонятное что-то свое, От этих бездельных, неумных, голодных поэтов, Клеймяших культуру, как мы понимаем ее…»

1926

Праздники

Пошлее праздников придумать трудно, И я их внешности не выношу: Так отвратительно повсюду людно, Что в дивной праздности таится жуть.
Вот прифрантившееся обнищанье Глядит сквозь розовенькие очки, Как в банях выпаренные мещане Надели чистые воротнички,