Глава восьмая
МЕСТЬ ПАНАМ
Мирно спит экономия помещика Крыжановского. Далеко за полночь праздновали здесь именины хозяйки. Много выпито и много съедено, и спят сладким беззаботным сном хозяева и гости. Сон их охраняется сторожами. Два человека обходят садом вокруг дома, потрескивая трещотками, отпугивая недобрых людей.
Вот оба сторожа встретились у беседки на берегу пруда. Один попросил у другого тютюну набить трубку. Оба зарядили свои носогрейки и присели на минуту на скамейку размять усталые ноги. Эй, не останавливайтесь, стражи панского сна! Не проглядите лихого недруга!
Сидят сторожа на скамеечке, тихонько гуторят, а вдоль пруда, в черной тени старых лип, как будто движутся какие-то неясные силуэты. Один, другой, третий, еще и еще… Они перебегают от дерева к дереву бесшумно к легко, и кажется, что это только чудится, что это лишь игра лунных лучей.
Сторожа кончили курить и встают, чтобы продолжать свое ночное круговращение. Встают и в ужасе отступают перед черной фигурой, выросшей на дорожке.
— Ни с места! — раздается властный шепот, и оба сторожа видят, как поблескивает холодный отблеск луны на винтовке в руках черного человека. Рядом с ним появляется вторая фигура.
— Связать олухов и свести в погреб! — слышат они грозный приказ. Сторожа сами распоясывают кушаки, поворачиваются спиной к пришельцам, дают связать себе руки и покорно идут к погребу.
Тихий свист прорезает воздух, и прятавшиеся под липами тени выходят на лужайку перед домом.
— Четверо станьте по углам! Если кто будет из окон прыгать — хватайте! Стрелять только, коли не остановится по зову. Крови напрасно не лить. Нам нужно их не по телу бить, а по карману, — слышен все тот же распоряжающийся голос. — Остальные за мной!
Несколько теней сгрудились на крыльце, слышен легкий звон и треск замка, и тени скрываются в широко открывшейся двери.
В спальне на широкой двуспальной кровати нежится во сне хозяин Крыжановский.
Теплой ласочкой прикурнув к его плотному плечу, спит жена. Бесшумно открываются двери спальни, и на кровать брызжет тонкий луч электрического фонарика.
Свет падает в глаза Крыжановскому, он беспокойно заворочался, с трудом разлепил веки, привскочил, с изумлением смотрит на луч фонаря…
— Кто?.. Что? — беспорядочно спрашивает он, не очнувшись еще от дремоты.
— Здорово, хозяин, — слышит он в ответ, — принимай гостей!
Крыжановский вскакивает с постели и бросается к комоду, где лежит у него бульдог, но натыкается всей грудью на ствол винтовки.
— Назад, хозяин. Обожжешься!
Крыжановский столбенеет на месте, ноги его начинают дрожать.
— Кто вы? Что вам нужно?
— А это потом увидишь! Где у тебя зал в доме? Веди!
— Дорогие, голубчики, — вдруг вскрикивает хозяин, — не убивайте, пощадите!
— Зачем убивать? Мы не убийцы, — отвечает голос, — веди в зал!
В это время просыпается жена Крыжановского и, увидев мужа, окруженного вооруженными людьми, истерически вскрикивает.
— Эй, хозяин, — раздается тот же голос, — утихомирь подружку! Худого не сделаем. Будете живы. Забирай ее и марш в зал!
— Дайте хоть одеться, — просит Крыжановский.
— Незачем. Вы мужика всю жизнь раздеваете, пусть и мужик на вас, голеньких, поглядит.
Поддерживая рыдающую жену, Крыжановский идет из спальни под охраной двух дружинников в зал. Там их усаживают в кресла. Дружинники рассыпаются по всем комнатам, и везде происходят такие же сцены. Шум, женский плач, ругань мужчин.
Но ничто не помогает. Все население дома сгоняется дружинниками в зал, где уже зажжены лампы. Испуганные, растерявшиеся люди сбились тесной толпой в конце зала. У входов стоят дружинники, опираясь на винтовки, равнодушные к стонам и мольбам о пощаде. Они молчат, как немые, пока Твердовский и Иванишин обходят опустелые комнаты, собирая из карманов и сумок деньги и драгоценности. Наконец, Твердовский появляется в зале и подходит к сбившейся толпе пленных.
— Господин Крыжановский!
— Я, — слышится в ответ трепещущий голос.
— Где у вас ключ от несгораемого шкапа?
Вместо ответа раздается стон. Крыжановский вспоминает, что только накануне он привез из банка тридцать тысяч, взятые для уплаты за купленный лес и на расплату с подрядчиками за усадебные постройки.