Выбрать главу

Глеб остолбенело смотрел на лейтенанта.

Что такое? Что это за рекомендации? Кают-компания, в которую гардемаринов пускали раз в год, по особому заказу, представлялась Глебу в облагораживающем ореоле корпусных преданий, как братская офицерская семья, рыцарский орден, а тут незнакомому, только что пришедшему человеку офицер представляет других офицеров как сборище прохвостов. Что он — больной или нахал?

— Не удивляйтесь, юноша, — сказал лейтенант, заметив изумление и растерянность Глеба. — Я знаю, — в кают-компании вас немедленно будут жалеть, что вы попали к сумасшедшему неврастенику и идиоту Калинину. Поэтому я предупреждаю нападение, а кроме того, люблю играть в открытую. Если бы не эта черта характера, я, может быть, уже командовал бы крейсером. Я за этим не гонюсь. Морскую службу люблю из принципа и каждого, кто ее превращает в поле для карьеры и холуйства, буду заедать без сожаления. Вас пугает моя откровенность?

— Нет, — смущенно ответил Глеб, — но я удивлен. Это так непохоже на то, что я вынес из корпуса.

— Корпус… Чепуха корпус, — вспыльчиво обрезал лейтенант Калинин. — Выкиньте, пожалуйста, из головы корпус и дурацкие иллюзии, которыми вас там фаршировали. Офицер не должен иметь никаких иллюзий, они расстраивают организм и мешают должному отправлению службы. Иллюзиями можете заниматься на берегу, когда будете кобелировать с девчонками. На корабле требуется холодная голова, умеющая всему давать реальную оценку. Из цветового спектра ваших восприятий прошу начисто вытравить розовенький цветик. Им размалевывают только дамские будуарчики. Понятно?.. Ну-с, на первый раз хватит, а то у вас глаза на лоб лезут… С каютой устроились?

— Нет. У меня еще все вещи в гостинице.

— Ну так вот. Сейчас вам делать на корабле нечего. С завтрашнего дня начнете приручаться, а пока поезжайте за своими вещами. Старшего офицера сейчас на корабле нет. Как только он вернется, я сам попрошу его распорядиться об отводе вам каюты. Когда он в такой каше вертится, как сейчас, к нему без сноровки подступаться не рекомендуется. К вечеру приезжайте на новоселье.

— Спасибо за заботу, господин старлейт. — Глеб встал.

— Па де куа[28], юноша. Кстати, — сказал Калинин вдогонку, когда Глеб уже открывал дверь каюты. — Еще два слова о моих странностях. Я люблю старый портвейн и коньяк и не люблю, когда строфокамилов обращают в прибор для упражнения мускулов.

— Я не понимаю, господин старлейт, — ответил Глеб. — Какие строфокамилы?

Он второй раз слышал уже это слово на корабле, но не мог разгадать его значения.

Калинин усмехнулся.

— Знаменитый непобедимый ковчег «Сорок мучеников» имеет свою табель о рангах, мичман. Нижние чины, при благодушном настроении всякого начальства, имеют прозвище «братец». В средней степени раздражения матрос именуется строфокамилом, а в высшей — камелеопардом. Это из библейской зоологии. Так вот, я считаю, что зубы у строфокамилов существуют для того, чтобы их чистить собственными руками, а не чужими, хотя бы и облеченными властью.

Глеб вспыхнул.

— Этого вы могли бы мне не говорить, господин старлейт.

— Приятно слышать. Отпадает еще один повод для недоразумений. Счастливого пути и всяческих успехов в будущем.

Глеб выбрался на палубу. Против кают-компанейского люка рабочие морского завода клепали кромку основания кормовой башни. Пронзительные сверчки пневматических молотков стрекотали на разные голоса. Их стрекот раздирал уши. Глеб пошел к трапу, но внезапно вспомнил, что нужно найти вахтенного начальника и испросить разрешение на съезд.

Он был теперь уже частицей этого корабельного тела и должен был подчиняться всем церемониям его сложного ритуала морской службы.

Вахтенного начальника пришлось разыскивать долго. Наконец Глеб обнаружил его у машинного люка. Вернее, обнаружилась нижняя часть спины и ноги, верхняя часть корпуса лейтенанта Ливенцова погрузилась в комингс. Свесившись туда вниз головой, лейтенант неистово орал на кого-то невидного.

Выждав перерыва лейтенантского вопля, Глеб осторожно дотронулся до торчащей ноги. Лейтенант вывернулся, изогнувшись змеей, и уставился на Глеба налитым кровью лицом.

— Разрешите съехать на берег? — сказал Глеб.

вернуться

28

Не за что.