Выбрать главу

Он замолчал. Гемма внимательно смотрела на его испачканный нефтью упрямый лоб и остро очерченное сухое лицо, как будто изучая нечто невиданное.

Внезапно она встряхнула головой и улыбнулась просто и доверчиво.

— Ну конечно, я сумасшедшая девчонка. Вот я сейчас подумала, что хотела двинуть вас на город, а зачем и что бы мы там делали — я и не знаю. И хоть то, что вы мне сказали, очень обидно и оскорбительно, но мне кажется, что я вполне заслужила такую хорошую шлепку. Ладно, я обращаюсь в рядового и буду самым послушным солдатом. Очевидно, я вошла в такую полосу, когда мне придется только учиться.

— И хорошо сделаете, барышня, — отозвался чернобородый.

— Ну, а на первый случай дайте вашу руку. Это будет моим посвящением. — И мисс Эльслей протянула руку.

Чернобородый осторожно взял ее маленькую кисть в свою громадную и шершавую лапу.

— Моя рука, конечно, не чета тем, которые вы пожимали до сих пор, но ручаюсь вам, барышня, что она не запачкана ничем, кроме нефти, и вы не раскаетесь в этой минуте. Ну, а теперь за дело. Нужно отправляться в поход. Держитесь при мне, не отставайте.

Он распахнул дверь и вышел на площадь. Все последовали за ним.

Гемма вскрикнула от изумления, увидев, что толпа стояла уже правильными рядами полков, сумрачная, твердая, как скалы, опираясь на винтовки.

— Когда же они успели стать солдатами? — спросила она у чернобородого. Он чуть-чуть свел рот в усмешку.

— Не ожидали? Вы думали, что придется учить нас обращаться с оружием. Вы не знали, что такое рабочая организация. Вот эти тысячи, под нашим руководством, отрывали минуты у своего короткого, как воробьиный нос, отдыха, — под риском быть уничтоженными на месте, если попадутся в этом занятии, — чтобы научиться открывать затвор у винтовки. Они знали, что без этого не овладеют ключами жизни, и, как видите, все научились.

Гемма взволнованно оглядывала шеренги.

Изможденные, закопченные, почерневшие лица, с ввалившимися щеками, воспаленными глазами, изуродованные морщинами и шрамами, казались призрачными в дрожащем свете.

Мисс Эльслей тихо спросила чернобородого:

— Простите, меня, может быть, это наивно, но я не могу понять, как они, как вы могли жить и терпеть до сих пор? Ведь они похожи на скелеты, у них кровинки в лицах нет!

Чернобородый резко обернул к ней закаменевший, облитый красным светом, профиль.

— Что? — переспросил он, — вы удивляетесь? — Ха-ха! Вы в первый раз увидали настоящих хозяев земли и удивлены. Смешная женщина! Везде и всегда, с тех пор как земля помнит себя, ее настоящие хозяева были таковы. Но теперь это кончается. На севере уже два года, как они стали подлинными хозяевами и подняли землю на плечи. Пройдет еще десять, ну, пусть сто лет, и так будет во всем мире. Больше в нашем словаре нет слова «терпение».

Он остановился и отдал приказание окружившим его командирам.

По площади пронеслась команда. Передние ряды подняли винтовки на плечи и тяжело и твердо зашагали в ночь, в темноту, мимо чернобородого и Геммы.

Они шли, освещаемые дымным огнем, одинаковые, молчаливые, бесконечные, в поглощавшую их беззвучную темноту, отвечая коротким хриплым вскриком на напутствие чернобородого.

Секунду пламенные отблески дрожали еще на штыках прошедшей шеренги и гасли, чтобы так же мгновенно и грозно вспыхнуть на штыках новой.

Наконец прошли все. Площадь опустела. Налетевший с моря бриз вскинул мутное облачко тяжелой, пахнущей мазутом пыли.

— Пора! — сказал чернобородый окружавшей его небольшой группе. — На коней.

Он неловко, как не привыкший к верховой езде человек, вскарабкался на лошадь и погрузился в седло мешковато, но твердо, как припаянный к нему.

Кто-то подсадил Гемму, и она с поникшей головой последовала за чернобородым. На востоке слегка побледнели звезды, и сквозь черноту проступила лиловая синева.

— Надо торопиться. К рассвету мы должны быть как можно дальше от берега, чтобы за нами не устроили погони. Идти придется весь день. К будущей ночи нам нужно быть у линии фронта.

Верховой поскакал вперед — ускорить движение колонны.

Гемма подъехала к чернобородому и тронула его за руку.

— Вы думаете, за нами будет погоня? Откуда?

— Из города.

— Кто же будет гнаться?