И он показал на старухину постель. Он сказал:
— Тут, представьте себе, пока что спит мамаша моей супруги. Но для вас мы ее оттуда сымем. Мы пришли к решению положить вас туда. Поскольку мы имеем законное уважение к гостям. Мы привыкли уважать гостей больше, чем самих себя.
Жена хозяина говорит:
— Моя мамаша завсегда страдает бессонницей. Так что ей это как бы ничего.
— Это ей не будет лишение, — добавил хозяин. — Она у нас в другой раз цельную ночь ходит по помещению, и сон ее нипочем не берет. С чего бы это, уважаемый, вы не знаете?
Я говорю:
— Наверно, она у вас бессонницей страдает. Хотя по виду нельзя сказать — ишь как она заворачивает. Вы ее не троньте. Пущай ее спит.
Но гостеприимный хозяин уже начал окликать и шевелить старуху.
— Встаньте, мама, — сказал он, — мы тут до вашей кровати пассажира имеем.
Он сильно тряс старуху за плечо, но та мычала в ответ и не просыпалась.
Я снова стал упрашивать не будить ее. Хозяин сердито сказал:
— В другой раз всю ночь не берется спать, а как надо, так ее багром с кровати не сымешь. Какая удивительная старуха! Сама не понимает, что ей надо.
Престарелый папаша хозяина, свесившись с печки, тоже энергично вмешался в дело.
Он стал свистеть, говоря, что старуха не любит, когда свистят, и что под свист она всегда поднимается.
Однако на этот раз свист ее тоже не брал.
Тогда хозяин, набрав в рот воды, неожиданно опрыскал спящую старуху. И та, как ошалелая вскочив с постели, принялась зевать и креститься.
Хозяин сказал:
— Дюже крепко на этот раз спали, мамаша.
— Маленько, кажется, вздремнула, — заметила старуха.
Несмотря на мои просьбы и даже мольбу, хозяин все же настоял на том, чтобы я лег на освободившуюся постель. Старуха добродушно сказала:
— Да ты, батюшка, ложись. Не стесняйся! Я не привыкла много спать. Я бессонницей хвораю.
Тогда я лег на ее постель и, страшно утомленный, сразу же заснул.
И вот — утро. Яркое солнце освещает избу. Я просыпаюсь. Потягиваюсь. И вдруг прямо с ужасом смотрю на мою постель. Нет, просто трудно описать, на чем я лежал.
Можно сказать, что я лежал среди праха. Какие-то желтые грязные тряпки были подо мной. Самого ужасного вида серая запятнанная подушка нежно покоилась около моей щеки.
Яркое солнце освещало теперь весь этот жалкий прах. И это было так непривлекательно, что я, как мячик, вскочил с постели на пол.
Все в избе еще спали.
И на лавке, у окна, сладко храпела страдавшая бессонницей владелица моей постели.
Я вышел в сени и вымылся.
Потом посидел на крыльце, надеясь, что на сияющем солнце сгинут все микробы, подцепленные мной на старухином ложе.
«Как странно, — подумал я, — хозяин зажиточный. Кругом у него как будто полное довольство. И вдруг такая адская постель. Конечно, старуха, наверно, так сказать, неполноценный и невыгодный член семьи, но все же это уж слишком! Черт меня дернул воспользоваться этим гостеприимством!»
И вот я снова вошел в избу. Все уже встали. И только старуха дремала на лавке.
В избе как угорелые носились трое ребятишек. Это были хозяйские дети. Интересно, где они спали?
Оказывается, двое спали на хозяйской постели, в ногах. А третий, постарше, спал под кроватью на перине.
За чаем я спросил хозяина, почему он единоличник, а не в колхозе, — там новый быт, новая жизнь и там сейчас небезвыгодно.
Хозяин ответил:
— Еще поспеется. Запишусь. Над нами не каплет.
— А по-моему, над тобой каплет, мой друг, — сказал я хозяину.
Он не понял моей мысли и перевел разговор на другие темы.
Поездка в город Топцы
Недавно моей супруге понадобилось съездить на периферию.
Там, на периферии, у нее один родственник серьезно захворал. С ним какая-то, что ли, душевная болезнь приключилась. И, значит, растерявшиеся родственники вызвали мою супругу на периферию, в город Топцы.
Конечно, предстоящая поездка взволновала нашу семью. Все-таки, думаем, сложно, хлопотно, билеты доставать и так далее. Но ничего не поделаешь: надо ехать.
Ну, конечно, запаслись на всякий случай разными справками и удостоверениями. Со своей службы я ей тоже достал бумажку: мол, едет по семейно-служебным обстоятельствам. И вдобавок один знакомый хирург дал удостоверение в том, что психические болезни требуют тщательного ухода со стороны родственников. И что он просит предъявительнице сего оказывать всемерную медицинскую поддержку при поездке на периферию.
И вот с этими документами мы сходили к начальнику станции. Но тот оказался бездушный и негуманный человек, равнодушно относящийся к больным кадрам.