— Тогда вам нельзя ехать в тропики, — сказал Бреддок.
— Это что, твой приятель? — спросил генерал.
— Нет, первый раз видимся.
— Мистер… э-э… купил каскетку, — сообщил Ирвинг, — фишки для покера, клюшки для поло, удочку, укулеле, концертино, рыбок, треуголку и швейную машину.
— Да? — сказал Бреддок. — Тогда остаются шлем, краги и мазь от укусов аллигатора.
— А ты тут зачем, Бэш? — поинтересовался сэр Мастермен.
— Я? Да вот, хочу купить ботинки с шипами. Надо раздавить одну гадюку.
— Смотри, какое совпадение! А я покупаю кнут, тоже для гадюки.
— Не везет им, я вижу, — заметил Бреддок. — Ха-ха! Генерал важно кивнул.
— Правда, — признался он, — с моей гадюкой не все ясно. Может, кнут и не понадобится, хотя… вообще-то с ним спокойнее.
— Хорошая вещь, — согласился Бреддок. — Не зайти ли нам в ресторан?
— С удовольствием, с удовольствием.
— До свиданья, — кивнул Осберту Бреддок. — Когда отплываете?
— Завтра, на «Раджпутане»! — услужливо сообщил Изадор.
— Что?! — вскричал сэр Мастермен. — Вы едете в Индию? Да я там полжизни пробыл. И на старой, доброй «Раджпутане»… Старший стюард ест у меня из рук, да, ест из рук. Скажу ему пару слов… Нет-нет, непременно приду! Мне надо сделать доброе дело, а то совсем озвереешь.
Когда Осберт полз в гостиницу, он думал о том, что судьба немного перестаралась. На палубе, под ярким солнцем, генерал его узнает. Значит, плыть нельзя. Заказав две порции кофе, он обвязался мокрым полотенцем и стал размышлять.
Часто слышишь, что Маллинера можно смутить, но нельзя сломить. Вскоре план был готов. Бежать надо не за границу, а в лондонский пригород. Генерал-майор с легкостью отбудет в Индию, но ни за что не сядет в трамвай, направляющийся в Далидж, Криклвуд, Уиннмор Хилл, Брикстон, Балем или Сарбитон. Там и надо укрыться.
Осберт решил подождать до темноты, зайти домой, взять яшму и исчезнуть в неизвестном направлении.
Примерно в полночь он сунул ключ в свою замочную скважину.
Честно говоря, он боялся, что Бреддок караулит у дома, но его не было.
Скользнув в переднюю, Осберт с облегчением вздохнул — и тут же заметил, что из-под двери в столовую сочится свет.
Сперва он удивился, потом понял, что Паркер без него решил немного развлечься. Действительно, в столовой стояли два прибора. Питья и еды еще не было; видимо, лакей и его подруга пошли за ними в кладовую.
Дрожа от гнева, мой племянник спрятался за гардиной, чтобы, подождав немного, предстать перед наглым слугой в виде Немезиды. Да, генерал-майор и Бреддок его пугали, но то — они, а то — эта креветка. После всех испытаний даже приятно поставить ее на место, как-то бодрит.
Раздались шаги. Осберт снял парик, очки, нос, бакенбарды и приготовился к эффектному выходу.
Но выйти ему не довелось. Напротив, он вжался в гардину, как очень робкая черепаха, и постарался дышать ушами, ибо вошли не Паркер с подругой, а два огромных мордоворота.
Осберт никогда не видел воров. С близкого расстояния они внушили ему то чувство, какое испытывал Даниил, пока не наладил отношения со львами. К счастью, звук, который он издал, не в силах задерживать дыхание, удачно слился со звуком вылетевшей пробки.
Видимо, воры не придерживались диеты. В наши дни, когда все трясутся над калориями, редко встретишь человека, который ест и пьет сколько влезет. Нежданные гости принадлежали к этому небольшому меньшинству.
Однако, утолив первый голод колбасой, ветчиной и бараниной, тот, что поближе к окну, расслабился и огляделся.
— Ничего квартирка, — признал он.
— Ну! — согласился его сообщник, видимо, немногословный, быть может, потому, что ел картошку с хлебом.
— Ба-альшие шишки живут!
— Ну!
— Лорды или там баронеты.
— Ну! — согласился второй вор, подливая в шампанское портвейна, хереса, вермута, бренди и шартреза.
Друг его задумался.
— Вот, эти лорды, — начал он. — Идут, понимаешь, обедать.
— Ну?
— У сэра, скажем, сестра, а у пэра — младший сын. Кто раньше за стол сядет?
— Раньше? — уточнил второй, выпив еще гремучей смеси. — Я так полагаю, кто шустрей. Коту ясно.
Первый вор поднял брови.
— Эрнст, — сказал он, — ты прям какой-то темный. Прям как будто в обществе не бывал.
Второй вор вспыхнул. Нависло молчание. Первый вор ел, второй смотрел на него, дожидаясь удобного случая. Он его дождался.
— Гарольд! — сказал он.
— Не чавкай.
— Чего-чего?
— Не чавкай.