Леоночка, — бросаясь рукой с горностаевой муфтой под мех горностаевой шапочки, рот разевала испуганно, точно она наступила на мерзость; лицо — ее сон, тупо-дикий, больной, где-то виданный, после забытый, но — сон, изменяющий судьбы! Ей будто старинную и позабытую гадину выкинули, чтоб отныне жила она с гадиной этою.
Все — один миг.
— Вы (знакомы уже, — Тигроватко с нее к Пшевжепанскому чертою палкою веера.
Веером: от Непещевича — к ней:
— Познакомьтесь: Вадим Велемирович, — друг!
Шлеп-топ-топ!
— Леонора Леоновна… Тителева.
Непещевицу:
— Конечно.
Леоночке:
— Я — проведу: вам Параша прическу поправит… И — прочее все… Же ву лэсс![103]
И с Леоночкой, павшей в безволие, точно колибри под глазом боа, — с переюрками: в двери…
Молчание — длилось…
— В метель, говорите, — Велес к Пшевжепанскому, щелками тыкаясь в выцветы серо-оранжевых стен.
И вскипело —
— «шш» —
— «ссвв» —
— за стеклом.
— Представляете? Да: шашку выхватил, с ветром рубился, — руками развел Пшевжепанский и носиком клюнул. Велес-Непещевич — за грушу; и — скороговоркой хохлацкою:
— Даже не с мельницей?
Шурш из передней: на них.
— Сослепецкого я понимаю, — влетела «мадам», — он же — рыцарь, — взмах перьев, — Роланд.
Как струна, лопнул в нос Непещевич:
— Для пальцев Роланда — хо-хо — мавританское горло готово… Она — часто к вам?
Влокотяся в подушечку, тускло-оранжевую, Тигроватко в мизинец склонила свой нос:
— Забегает ко мне: утешаться!
Горбок почесала.
— И вы утешаете?
— Да.
Облизнулась.
— О, о, — утешайтесь! Зачем ее тащите?
— Слово дала показать ее — Мирре.
А он перенес подбородок натруженный, — красный квадрат, — справа влево; и красным квадратом оскалился:
— Ну, а пока там она, — покажите же комнату.
— Э'бьэн[104], — идем!
Взявши за руки их, головою взбоднула пространство; и — диким галопом, втроем, — в коридор.
И за окнами пырскали змеи сквозные.
* * *Галопами — мимо обой цвета кожи боа, мимо пятен, чернеющих в бронзово-темном; вломились во мраки, где может подняться лишь вопль; и — сопели.
И жолоб, укушенный ветром, как вепрь, — хрюкал, брюкал.
Ящик, веревку, мешок и клещи
«Щелк»: все — вспыхнуло: серое, мертвое, тусклое; где пестрота?
— Здесь и есть?
Тигроватко им бросила черною палкою веера:
— Здесь.
— А не слышно?
— Быка зарезай, — черной палкою веера в пасть. — Там же — кухня; а дверь запирают.
— Простите, — минуточку: сам посмотрю, — Непещевич; и — щелк каблуков лакированных: —
— светом —
— безлобо, безглазо —
— он бросился в черный квадрат; и оттуда — безлобо, безглазо — вернулся он: черным квадратом; и залопотал, хлопоча, как кухарка, над гусем ощипанным:
— Вы приготовите ящик, мешок холстяной, но покрепче, веревку покрепче, рогожу, моточек веревочек, гвозди, иглу для зашивки рогожки, клещи… Все тащить — подозрительно будет: шофер… мы с собою привезем нечто маленькое, да удаленькое.
Телефонный звонок.
И Параша, прислуга, влетела:
— Вас спрашивают, — Пшевжепанскому.
Вылетел.
* * *Став безобразной, мадам Тигроватко казалась совсем индианкою.
— Ну, а зачем вы меня приплетаете: женщину… Разве нельзя — в другом месте?
Велес с разволнованным, бабьим, с каким-то слюнявым лицом заваракал, как старый фагот, в аллегретто пустившийся хриплым «пьяниссимо»:
— Негде: везде наблюдают… От вас он — на фронт: в запакованном виде… Захватим на улице; и — с ним: сюда… Вы отпустите вашу прислугу, конечно; уедете сами; ключ — нам, чтоб Лебрейль с чемоданом приехала, — с визою, сертификацией, паспортом; место, купе, будет занято; не Булдуков, — ваш Роланд постарается; в «Пелль-Мелле» знают, что может в любую минуту исчезнуть: на фронт… Такова его миссия, данная Фошем: се-крет-ней-шая-я… Больше — негде: везде следит око; а арестовать — невозможно: посольство, английское, тотчас вмешается… Фронт же, — там пули, там газы… Уехать живым ему нужно отсюда… И только отсюда!
Он так посмотрел, что «мадам», закрывая свой нос, из прощелочка пальцев глядела напуганным глазиком.
— Ведать не ведаю…
И — помолчали.
— Что «он»?
— Представляет собой замечательный просто феномен.
И — светски:
— Для дела союзников, — бросился корпусом, — вы предоставите комнату — нам?
Тигроватко ж, спиною к нему, надув губы и носом капризно бодаяся в веер: