Долго пришлось Нарышкиной успокаивать подругу.
Все было пущено в ход: капли, лед к щекам, убеждения и даже дружеские упреки в малодушии, в слабости, так не идущей великой повелительнице, женщине, прославленной всюду и везде.
Лесть послужила самым лучшим лекарством.
Понемногу Екатерина успокоилась.
— Ты права. Распускаться не надо. Скорее вызови княжну… и ее маменьку… На послезавтра назначу сговор…
— Умница, милая. Это им будет самое лучшее наказание…
— Пускай… А нынче я, может быть, загляну к тебе… Пожалуй, и этого… ротмистра… Зубова пригласи. Пусть поболтает… утешит, рассеет меня немного… Я столь несчастна!..
Слезы снова хлынули градом из красивых еще, теперь опечаленных глаз.
II
ДВОЙНОЙ СГОВОР
Когда к вечеру Зубов, надушенный, затянутый, в парадной форме, явился по приглашению к Нарышкиной, хозяйка была совершенно одна и встретила гостя с грустным, опечаленным видом.
— Здравствуйте. Очень мило сделали, что откликнулись на мой призыв. Мне очень нездоровится нынче. Обычные мигрени. Видите, я совсем по-домашнему… Уж не взыщите… Садитесь. Чаю хотите? Нет? Поболтаем. Да что вы так скучны тоже? Бледный, томный… На себя не похож… Я вас знала всегда таким веселым, живым, на загляденье… Неужто, в самом деле, так сердцем больны? А? Не верится даже…
— Не знаю, что и сказать! Я свои чувства не раз выражал вам. И теперь, когда вы влили в меня надежду… Наконец, сегодняшняя записка… Я между жизнью и смертью… Говорят, нынче произошло окончательное объяснение. Называют и невесту графа: княжна Щербатова… Не мучьте… Говорите скорее: как моя участь? Смею ли я надеяться?..
— Увы! Порадовать мало чем могу вас. Для того и позвала, чтобы вы не втягивались больше в свои мечты… Насколько мне известно, выбор уже остановили — увы! — не на вас… Стойте, что с вами?.. Вы помертвели?.. Успокойтесь… Выпейте воды… Я пошутила… Даю вам слово… Хотела испытать… Еще не решено. Да будьте же мужчиной… Слышите: еще все перед вами… Ну что вы? Лучше стало теперь? Дитя! Какой смешной…
— О, не смейтесь… Я только и живу этой мыслью… Анна Никитишна, умоляю вас, помогите мне… Я так вам буду благодарен… Так…
Он сразу со своего стула пересел к ней на диван, где хозяйка полулежала в свободной позе, и стал целовать ее руки.
— Я все сделаю, что хотите… Буду слушать вас, готов на все… Но вы научите… Я не забуду… Прошу вас…
И он стал все горячей и сильнее целовать ее полуобнаженную руку, шею, коснулся губами груди, на которой раскрылся домашний, плохо застегнутый пеньюар.
Нарышкина, еще привлекательная, здоровая женщина, почувствовала жгучую истому от поцелуев этого красавца и, пожалуй, не отказалась бы от его ласк, но Екатерина могла войти каждую минуту, и это сдержало разгоряченную женщину.
— Стойте. Опомнитесь, сумасшедший мальчик! Не теперь, после… Сейчас может прийти она… я жду ее… Придите в себя, оправьтесь… Помните, какая участь постигла Корсакова и графиню Брюсову за такую же оплошность… Ага, испугался! Ну и сидите паинькой. Верю вам и так, без сильных доказательств, что вы не забудете моих услуг, моей помощи… и постараетесь не остаться в долгу… Я признательных, сердечных людей люблю. А вам буду тем полезнее, что светлейший, наверное, пойдет против вас. Он привык, чтобы и в сердечных делах здесь глядели из его руки, брали того, кого он укажет. А нам надоело. Хочется сделать собственный выбор… Вот и подтянитесь… Как излишняя скромность может быть вредна, так опасна особая развязность… Вы эту прыть покажете с Протасовой, когда придет время. Оно и будет передано по адресу. А мы с вами еще будем видаться, надеюсь… Пригладьте ваши волосы… Пудру сотрите на мундире… вам попало с моей прически… Так… Тсс… вот, кажется, мистер Том изволит лаять. Взгляните в окно… Идет… Ну, сидите смирно. Мы никого не ожидаем… Болтаем, как добрые друзья… И… — Оставя французскую речь, Нарышкина закончила по-русски: — Помните: смелым Бог владеет. Только смелость умной быть должна… — Затем снова залепетала по-французски: — Скажите откровенно: как нравится вам эта Хюсс? Преплохая актриса. И некрасива даже. Удивляюсь, что хорошего нашел в ней господин Морков?..
— Здравствуй, Аннет. Не ждала? Я гуляю — и к тебе заглянула. Ты больна, мне сказали. Хотела навестить…
— Я так счастлива, так благодарна, ваше величество… Теперь мне чуть полегче. И вот Платон Александрович оказал внимание, навестил недужную…
— Хорошо. Очень хорошо… Судя по глазам, у вас доброе сердце, господин Зубов… Ты ложись, как лежала, на свое место. Я тут… Садитесь, господин Зубов, если вам не скучно провести полчаса с такими пожилыми дамами…