– Убьют нас!
Маруська его пристыдила.
Утром Туз пригласил их позавтракать. И глаза его непроницаемо-загадочно посмеивались.
В коляску к Семену и Маруське сели два тузовца. В одном из них Маруська узнала того, кто стрелял им в спину.
– Ну, говори: застрелить нас хотели?
– Да ей-же-богу нет! Сама винтовка нечаянно выстрелила!
– А второй выстрел?
– Разве бы мы тебя, Маруся, застрелили? – С усмешкой поглядел на Семена. – Вот разве что, может, его…
В Звенигородке Туз кутил, бил себя кулаком в грудь, опять:
– Я за Советскую власть! Я сам в тюрьме сидел за телушку!
Приехали в город дивизионные квартирмейстеры. Дивизия направлялась на польский фронт. Узнав об этом, Туз всю свою артиллерию, кавалерию, пулеметы и часть пехоты отправил в уезд – «на борьбу с бандитизмом».
– Почему без разрешения ревкома?
– Я ему доложу.
Пришла дивизия. Туз выстроил остатки своей пехоты и с рапортом к комдиву, – дескать, все обстоит благополучно, артиллерия с кавалерией посланы в уезд для борьбы с бандитизмом, в наличии столько-то пехоты.
Маруська в бешенстве комдиву:
– Упустили!
– Еще посмотрим!
– Объясните же наконец, какая у вас установка?
– Товарищ, слишком много хотите знать!
Четыре дня дивизия стояла в Звенигородке. Дивизионные пили с Тузом, пели ему дифирамбы:
– Великий полководец!
– Второй Буденный!
– Тобою держится Советская власть!
А Туз бил себя в грудь и кричал:
– Я всегда был за Советскую власть! Я сам страдал, я сам в тюрьме сидел!
А за час до выступления на фронт неожиданно исчез с остатками своего отряда.
– Удрал!
Комдив схватился за голову. Маруська, забыв о всякой дисциплине, яростно накинулась на него:
– Тупица! «Слишком много его спрашивала»! Эх вы, вороны! Ловите орла!
Комдив не обижался. Он только раскачивался на месте, стиснув голову.
– Ведь я его обязательно должен был представить живого!.. Что ж теперь делать?
Разослал по уезду отряды, чтобы захватили Туза живого или мертвого. К одному из них прикомандировал, по собственному ее желанию, Маруську Кацапку. Для нее делом жизни и чести сделалось поймать Туза. В поисках его встретилась с Верещагой, телохранителем Туза, не хотевшим тогда пустить ее в ревком. Он ей сообщил, что Туз, тяжело больной сыпным тифом, лежит в одной лесной деревушке. Она сообщила куда надо. Его захватили, привезли и расстреляли.
Комдив вскоре был арестован.
Голубая комната
Родители его были очень богаты, отец – банкир. Звали его Мстислав. Студент. Красавец с задумчивыми глазами, поэтическая натура, знал наизусть Тютчева и Блока. Экстатически упивался природой. Был способен часами слушать, как журчит в лесу ручеек, и ловить в этом журчании чудеснейшую музыку; или глядя на облака, наблюдать в них прихотливую игру изумительно оригинальных лиц, фигур и пейзажей; физического труда не любил, но на даче охотно пилил со сторожем дрова для кухни: пила, вгрызаясь в дерево, выговаривала самые неожиданные и странные слова. В комнате его стоял рояль, и Мстислав целыми вечерами импровизировал на нем.
Нужно было ему позвонить по телефону товарищу. (У него в комнате был собственный телефон.) Отозвалась телефонистка, назвала свой номер: сорок два. Мстислав замер с трубкою перед ухом. Голос был совершенно небывалой красоты.
– Сорок два! – нетерпеливо повторил голос. Мстислав назвал нужный телефон.
– Готово! – ответил голос и исчез. Мстислав положил трубку обратно и, стиснув голову, облокотился о стол.
– Дурак!
Несколько дней он почти не выходил из комнаты и звонил в телефон. Но отзывались все другие номера. Особенно надоедливо – одиннадцатый и тридцать третий. Но вот наконец Мстислав услышал желанный голос:
– Сорок два!
Он прерывающимся голосом заговорил:
– Пожалуйста, подождите!.. Я знаю, у вас строго, разговаривать с абонентами не разрешается… Но у вас голос такой изумительной красоты… Умоляю вас, позвоните мне после работы по номеру пять, пятнадцать, двенадцать. Меня зовут Мстислав… Страшно нужно!..
Голос бесстрастно ответил:
– Хорошо. И исчез.
Весь вечер Мстислав просидел у себя в комнате, даже чай и ужин велел подать себе туда. Телефон молчал.
Только на следующий вечер раздался телефонный звонок, и желанный голос холодно произнес: