– Та-ак… – задумчиво протянул Николка. – Вот спасибо, что сказали. Теперь я не буду писать матери писем, потому что каждый раз шесть копеек из кармана долой. И ей и мне – лишний расход. Я буду с ней общаться психо-волнами. И ее научу этому…
– Ха-ха-ха!.. – залился врач. – Нет, подождите. Еще рано. Вы же не знаете, каким образом исполнять первое условие, т. е. приводить себя в состояние возбуждения! Это не так-то легко!..
– Но Ванька Сванидзе тоже не знал этого и вообще ничего не знал, однако я легко прочитал его мысли?!..
– A-а!.. Вот здесь и зарыта собака! Вано Сванидзе, не зная ничего о психо-радиации, не имея никаких представлений об условиях ее, при виде одной одежды пришел в требуемое первым условием возбуждение, потому-то между вами и установилось общение. Но, скажите, как, посредством чего, сумеете вы привести себя в состояние большого возбуждения, когда пожелаете, ради экономии, вместо письма известить мать психо-волнами, скажем, о своем здоровья или еще о чем?
– Вы мне должны сказать, – насупился Николка.
– Ха-ха-ха!.. Нет, этого я вам не скажу… Во-первых, потому, что я сам как следует еще ничего не знаю; во-вторых, даже если бы и знал, то до некоторых пор принужден был бы держать в секрете…
Николка никак не мог понять, почему нужно держать в секрете такое важное открытие? Почему не предоставить его сейчас же всему народу? Разве это не повело бы к грандиозно-широкому общению как в самой стране, так и между народами? Ведь тогда не нужно было бы никаких телеграфов, телефонов, почты и других дорогостоящих приспособлений! Психо-радиация сделала бы колоссальный шаг в сторону установления царства Интернационала! Словом, Николка никак не мог понять психологии врача и даже возмутился в высшей степени, услышав от него следующее:
– Я должен вам напомнить, что все, о чем мы с вами здесь беседовали, составляет мой секрет. До тех пор, пока я не смогу опубликовать результатов моих трудов, никто не должен знать об этом…
– Когда же вы их опубликуете?
– Как только добьюсь положительных результатов в области осуществления первого условия.
– Ага! – Николка понял и от негодования даже скривился. – Вы тогда, значит, заделаетесь знаменитостью?
Врач скромно потупил взоры. А Николка начал атаку:
– Позвольте вас спросить: сколько времени вы уже работаете над этим вопросом?
– Три года.
– И чего добились?
– Я установил эти два условия, при которых возможна радиация, раскрыл сущность второго условия и наметил вехи для раскрытия первого…
– Сколько вы думаете еще проработать?
– Этого я не могу сказать. Как удастся…
– Знаете ли вы пословицу: ум – хорошо, а два – лучше?.. И не думаете ли вы, что когда бы вы с самого начала привлекли к своим работам возможно широкие массы, то психо-радиация скорей бы воплотилась в жизнь или даже уже была бы воплощена?
– Да, но…
– Не трудитесь, я понимаю, – подхватил Николка, – вы хотите сказать, что тогда часть вашей славы перешла бы на другого. Очень хорошо…
Между интеллигентом и рабочим пробежала черная кошка.
Но они находились в особенном положении и о своей размолвке скоро принуждены были забыть.
Синий свет все еще наполнял своим волшебным блеском окрестный «ландшафт».
При нем предметы не имели теней, все рельефно-отчетливо выделялось, как под тропиками в знойный полдень. Еще мерцало «небо» переливными тонами и гудели с клокотаньем неизвестные силы.
– Сванидзе, надо думать, занимается умственным трудом, – после некоторого молчания сказал сумрачный врач.
Так же сумрачно ответил Николка:
– Я продолжаю ловить его невольную радиацию. Он читает «Анатомию и физиологию»…
Но вот освещение уменьшилось; погасли сине-фиолетовые волны в небе; расплылись контуры; заворочались, зашумели в кустах, провалах и пропастях диковинные звери…