Скальпель загадочно улыбался.
«Как во сне», – подумал Николка и вдруг наполнился беспечной отвагой. Вырвал руку и пустился бежать, перескакивая через препятствия из шерстяных волокон, причудливо сцепившихся друг с другом.
– А ну, догоняйте!..
Скальпель, падая ежеминутно по причине своей близорукости и громко смеясь, пустился в преследование…
Остановились, запыхавшись, и оглянулись, продолжая болтать и смеяться.
Комната раздалась вширь и в высоту до невероятных размеров и казалась постройкой гигантов; электрическая лампочка мерцала в недосягаемой выси, «на небе», – пошутил врач; звуки, до сих пор раздражавшие слух, куда-то скрылись, вместо них появились новые: мелодичный звон, дрожание переливами, непрерывное клокотание.
– Наши уши уже перестали воспринимать доступные простым смертным звуковые колебания, – сказал врач, – мы слышим сейчас, приблизительно, как мухи..
Через несколько минут шерстяное одеяло претворилось в громадную степь. А еще немного спустя – это была уже не степь, а дремучий лес с вековыми деревьями в несколько обхватов, полутемный и кишащий странными животными. Врачу и Николке то и дело приходилось делать по несколько шагов навстречу друг к другу, так как их размеры сокращались все более и более, и грозила опасность потеряться среди бурных зарослей. Собственно говоря, они уже не замечали своего уменьшения. Не было привычной обстановки, с которой можно было бы сравнивать свой рост. Теперь казалось, что уменьшаются не они, а растут грандиозно окружающие их безлистные деревья.
– Н-да… темновато… – процедил врач.
– Вообще… – мотнул неодобрительно головой его спутник.
Хотя громадные шерстяные стволы были лишены кроны, расщепляясь лишь на самых верхушках на три-четыре меньших ствола, и голыми черными силуэтами маячили над головами двух затерявшихся среди них человечков, совсем не закрывая от них «неба», – в шерстяном бору царил полумрак. Электрической лампочки не было видно, и даже никакого зарева не намечалось вместо нее. Теперь светился сам воздух, волнообразно колеблясь; светились все предметы, испуская непохожий на обыкновенный свет. И все-таки было темно из-за густоты «растительности».
– Мы уже не можем воспринимать обыкновенных световых волн, – пояснил врач, – а все это свечение зависит от электрических волн, а может и еще каких, науке неизвестных… – Николка молчал, подавленный необычной картиной.
Они с трудом пробивались сквозь гущу шерстяных кустарников, отскакивая на каждом шагу от того или другого чудовища – безглазого и неопределенных размеров, но слишком определенно выражавшего свои намерения.
– Однако, – произнес врач, – вы, тов. Даниленко, давненько, должно быть, не вытряхивали своего одеяла… Сколько в нем мерзости всякой накопилось…
Николка чистосердечно признался, что за «недосугом» одеяло, пожалуй, месяца три не подвергалось никакой чистке…
Между тем, рост обоих путников перестал уменьшаться, вернее, дремучий бор перестал расти.
– Ну-с, – отметил врач, – мы достигли с вами предельных величин… Знаете ли вы, что мы сейчас мельче тех пылинок, которые бывают видны в солнечном луче?..
– Тогда, – с облегчением возразил Николка, – и все эти звери – существа микроскопические?..
– Конечно. Нормальный человек никогда не увидит их простым глазом…
Приятели продвигались по «девственной» чаще, держась за руки и беседуя шепотом из боязни потревожить многочисленных обитателей одеяла.
– И что же, – с ужасом воскликнул Николка, – все это зверье вызывает у человека болезни?!..
– Нет, мой друг, – успокоил врач, – все эти страшные бесформенные животные – простые одноклеточные организмы, существа в большей своей массе для человечества безобидные; нас, правда, сейчас они могут проглотить… А вот те, – добавил он, указывая на два изогнутых бревна, приютившихся под стволом громадного шерстяного волоса, – те для нас с вами нисколько не опасны, а человечеству приносят невероятный вред…
– Ишь ты! – недоверчиво произнес Николка, подходя к бревнам и безо всякого уважения ковыряя их пальцем. – Что же это за штуки?
– Это – знаменитые «палочки», вызывающие у человека туберкулез…
– Туберкулез?! – отскочил Николка, сразу проникаясь к «бревнам» должными чувствами. – Черт возьми, я не знал!..
– Не пугайтесь, – сказал Скальпель, усаживаясь на одно из бревен и знаком предлагая собеседнику сесть рядом. – Уверяю вас, нам эти «палочки» не страшны. Они попали в неподходящую среду, слишком сухую и лишенную питательных веществ; теперь они находятся в состоянии глубокой спячки…