— Право, шериф, у меня сердце обливается кровью, — попытался я снять напряжение. — И вы заметили бы на моей рубашке пятно, если бы я уже не потерял всю свою красную кровь за время службы в округе.
— Пожалуй, мне надо сейчас связаться с капитаном Паркером, — продолжил он, не реагируя на мою дурацкую шутку. — А с офисом окружного прокурора…
— И не забудьте позвонить в отдел кадров Голливуда! — подсказал я не без ехидства. — Вы же не хотите, чтобы кто-нибудь остался за бортом.
Несколько секунд Лейверс яростно жевал сигару, испепеляя меня взглядом. Честное слово, не понимаю, зачем он валяет дурака, раскуривая сигары, — все равно каждый раз все заканчивается тем, что он их просто ест.
— Что тебя мучает? — спросил он наконец. — Уязвленное самолюбие? Хочешь все делать сам и получить по зубам? В этом причина? Ты опять принимаешься за свое, хочешь стать Одиноким Мстителем, героем? Но ты не думаешь о последствиях, мальчишка!
— Делайте, как хотите, шериф, — вежливо ответил я. — Только не нужно меня убеждать, что это дело нам с вами не по плечу, а то я разрыдаюсь и залью слезами вашу новую рубашку.
Он пожевал сигару еще несколько секунд, все так же глядя на меня, но думал уже явно о чем-то другом.
— Мне и раньше приходилось лезть в пекло, — произнес негромко. — Но чтоб в такое!
— Тогда звоните всем, — огрызнулся я. — Как там у нас отношения с Канадой? Может, оттуда подсобят?
— Ладно! — Вены на его шее вздулись. — Даю тебе двадцать четыре часа, после чего ты должен явиться сюда с конкретным результатом!
— Появились какие-нибудь новости за время моего отсутствия? — немедленно приступил я к делу.
Шериф потихоньку начал остывать.
— Получены результаты вскрытия от доктора Мэрфи. Парень умер мгновенно, пуля 32-го калибра попала в мозг. Смерть наступила где-то между десятью и одиннадцатью вчерашнего вечера.
— Припоминаю, Вуд и Мартенс говорили, что Ковски должен был присутствовать на их конференции, — сказал я. — Это последнее, что я слышал, перед тем как ушел домой. Вам удалось узнать от них что-нибудь еще?
— Они ждали его сегодня, а не вчера вечером, — уточнил Лейверс. — Во всяком случае, оба так утверждают. Я поручил Полнику выяснить, и он все утро этим занимался. Ковски прибыл десятичасовым рейсом из Лос-Анджелеса, а после этого его уже никто не видел и не слышал. Служащий из справочного бюро запомнил его, потому что он расспрашивал, как добраться в Хилл-Сайд, но такси не взял.
— Выходит, кто-то его встретил?
— Или подхватила летающая тарелка. — Лейверс пожал плечами. — Жаль, что не нашли Фореста. Черт возьми, куда он мог подеваться?
— Ваше первое предположение всегда оказывается самым удачным, шериф, — улыбнулся я. — Думается, мне стоит поехать в дом и еще раз поговорить с людьми.
— Только будь осторожен! — взмолился Лейверс. — Помни, сейчас там находится Стенсен!
— Конечно! — заверил я. — А где сейчас сержант Полник?
— Занимается барами и ресторанами, — устало пояснил Лейверс. — Проверяет все забегаловки на отрезке от аэропорта до Хилл-Сайда, которые были открыты после десяти вечера. Может, Ковски заходил куда-нибудь выпить кофе.
— Когда он освободится, пришлите его в Хилл-Сайд, — попросил я.
— Разумеется. У тебя есть еще какие-нибудь просьбы?
— Не сейчас, шериф. — Мой голос прозвучал жизнерадостно. — Кроме того, вы ведь будете заняты с этим Уинтерманном.
Днем дом показался мне еще более впечатляющим, хотя теперь не было слышно оглушительных ритмов, от которых ночью пульсировали стены.
Я дважды посигналил. Дверь быстро распахнулась, и на пороге появилась все та же блондинка. На сей раз на ней была черная полотняная рубашка и белые «бермуды», волосы уложены на тот же манер, а огромные кольца в ушах сменили золотые вертикальные бруски.
— Опять вы? — В ее голосе явно отсутствовало воодушевление. — Что вам нужно теперь?
— Послушайте, — терпеливо сказал я. — Возможно, Том Вуд видит в вас жемчужину, но по мне вы просто старомодная устрица. Совершено убийство, помните? А я тот парень, что ведет расследование. Поэтому мне не нужны вопросы, мне положено слышать ответы.
— Вам лучше зайти в дом, — предложила она. — Сегодняшнее утро напоминает Четвертое июля на Кони-Айленд. Здесь были толпы репортеров. Даже никогда не предполагала, что существует столько газет!
Блондинка провела меня в ту самую комнату, где я уже был накануне.
— С кем вы хотите поговорить? — спросила она как-то скучно.