— Итак, обе двери заперты. Никто не пытался проникнуть через окна. Значит, попасть в обе комнаты можно было только одним способом — открыть дверь снаружи ключами. Разве не так, мистер Вуд?
— Наверное, — процедил сквозь зубы Том.
— Ключи были у вас! — победоносно заявил Хаммонд. — И револьвер, которым вы уже убили Ковски и Фореста. Сначала вы открыли ключом комнату Сэнджер и убили ее, потом проникли в комнату дочери, намереваясь сделать там то же самое, но тут вам помешал Уилер. Когда он набросился на вас, вы запаниковали, со всего маху ударили его, потом выскочили из комнаты и вернулись к себе, сунули револьвер и ключи в портфель и вновь вышли в коридор, делая вид, что проснулись от крика дочери и решили проверить, что, черт возьми, там случилось?!
— Это ложь! — Голос Вуда дрожал от волнения. — Наглая ложь! Каждое слово! Я знаю, кто стоит за всем этим! Это — он! — Прыгающим от волнения пальцем Том указал на спокойно стоящего Пола Уинтерманна. — Он знает, ему никогда не удастся очернить меня перед комитетом Сената, поэтому пытается скомпрометировать вот таким низким способом, предъявив ложное обвинение.
— Заткнись! — рявкнул Хаммонд. — Ты не поможешь себе, если будешь распускать язык! Ты арестован за убийство Ковски, Фореста и Перл Сэнджер. Встать, Вуд! Мы едем в центр города! — С этими словами он схватил Вуда за руку и грубо поднял на ноги. — Я никогда не упускаю таких нахальных негодяев, как ты! Только попытайся что-нибудь выкинуть по дороге, и я за себя не ручаюсь!
Мне удалось перехватить неодобрительный взгляд Лейверса, когда Хаммонд пинками толкал Вуда к выходу. Шериф открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Уинтерманн легонько коснулся его руки, удерживая от вмешательства. На его лице играла безмятежная улыбка.
— Надо немедленно позвонить Гарри Стенсену! — сказал Тино и бросился к телефону.
— Не стоит будить его в столь ранний час, — лениво отозвался Уинтерманн. — До судебного разбирательства еще куча времени. И кстати, Мартенс, а вы уверены, что Гарри захочет теперь взяться за это дело?
Тино замер на полпути, пристально посмотрел на него.
— Черт побери, что ты хочешь сказать? Разумеется, Гарри будет его защищать!
— Будет? — Уинтерманн изогнул брови. — Мне казалось, Гарри работает на профсоюз, а не на одного Тома Вуда. Но будет ли сам союз продолжать сотрудничать с Томом Вудом после всего, что произошло?
— Не позволяй этой болтливой крысе запугивать себя, Тино! — вмешалась Белла. — Сейчас же звони Гарри!
Еще секунду Тино не решался что-либо предпринять, потом повернулся спиной ко всем и направился к бару.
— Не знаю, — услышали мы его слабый голос. — Нужно все хорошенько обдумать!
— Следует отдать должное твоей преданности, дорогая. — Уинтерманн улыбнулся Белле. — Тем более, если принять во внимание, что ты чуть не оказалась одной из жертв своего отца.
— Убирайся вон отсюда! — сиплым голосом скомандовала Белла. — Прочь из этого дома! — И вдруг швырнула в него свой бокал. Он ударился о его плечо, но разбился лишь коснувшись пола. Зато на прекрасном пиджаке осталось большое темное пятно.
Уинтерманн осторожно промокнул его носовым платком и, ехидно улыбаясь, произнес:
— Вот теперь, кажется, понятны мотивы твоего отца. Если бы я произвел на свет такую стерву, то тоже попытался бы как-нибудь исправить ошибку. Правда, убийство — это уж чересчур. Хватило бы хорошей порки!
Белла подскочила к нему со скрюченными пальцами, готовая вонзить ногти в его лицо.
— Не стоит этого делать! — мягко предупредил Уинтерманн и залепил ей такую пощечину, что она полетела, спотыкаясь, через всю комнату. — Знаете, Уилер, — обратился затем ко мне тем же ласковым голосом. — Вся беда в том, что стоит только влезть в дерьмо, как из него уже не вылезешь. Послушайтесь моего совета, начинайте прямо сейчас подыскивать себе другую работу!
Уставившись на винное пятно, я постарался ответить тем же елейным тоном:
— Вы промокли, Уинтерманн. Послушайтесь моего совета — не падайте в реку. Вы же помните, что случилось с Нарциссом!
Глава 11
Проснулся я в полдень. Чувствовал себя паршиво, но голова больше не кружилась, а это уже кое-что. Заставил себя принять душ, побриться, одеться, потом сварил кофе и поставил на проигрыватель пластинку с песней «Индиго» Эллингтона.
Примерно в час тридцать ворвался док Мэрфи и сорвал с моей головы повязку с нежностью акулы-барракуды, когда та откусывает приличный кусочек от зазевавшегося пловца.
— Ух! — тяжело выдохнул он, снимая последний бинт. — Самое удивительное в вашем случае, Уилер, — это то, что вы здоровы!