Твой И. Б.
М. 30/III-26
59. И. В. ЕВДОКИМОВУ
30 марта 1926 г.,
Москва
Дорогой Иван Васильевич.
Посылаю просмотренную мной корректуру. «Надеюся на Вас, дорогой товарищ из редакции», что книга будет иметь достойный вид, бумага будет белая и толстая, а шрифт черный и четкий. По сему поводу всепокорнейшая просьба — нельзя ли по исправлении представить мне в распоряжение еще одну корректуру. Я послал бы ее в Париж, где выходит французский перевод «Конармии». Передо мной печальный пример немецкого издания, где все перепутано, поэтому я бы хотел, чтобы французы сверили с выправленным текстом.
Ваш И. Бабель
M. 30/III-26
60. П. И. ЧАГИНУ
30 марта 1926 г.,
Москва
Дорогой Петр Иванович!
Вместо того, чтобы явиться к Вам в гости, я умчался по срочному вызову Госиздата в Москву. Но в гости я неукоснительно явлюсь недели через две — когда снова приеду в Ленинград.
Для успокоения Вашей редакторской души сообщаю, что материал в громадном изобилии вышлю в конце нынешней или в крайнем случае в начале будущей недели.
Истинно преданный Вам И. Бабель
М. 30.03.26
61. Т. В. КАШИРИНОЙ (ИВАНОВОЙ)
31/III-1926 г.
31 марта 1926 г.,
Москва
Милая Тамара. Плачевное твое письмо получил. Очень грустно. Если болезнь желудочная, то можно рассчитывать, что она скоро пройдет. Прошу тебя сообщать о здоровье как можно чаще — ведь это теперь самое главное.
Вчера были с Зинаидой на спектакле негритянской оперетты. Пляшут здорово, но и только. Остальное скучно.
Зинаида будет занята своей корректурой в четверг и пятницу. Рассчитывала, что в пятницу она сможет выехать с Таней в Петербург. Она тебе и денег привезет. Постарайся сшить себе «обмундирование».
В Харьков я, очевидно, ехать не должен. Госкино не хочет выпускать сценариев из своих рук. С деньгами, я думаю, уладится.
Все внимание мое поглощено поисками квартиры. Зинаида привезет тебе полный отчет — до ее отъезда все должно решиться.
О себе писать не стоит. Работать из-за тревоги, владеющей мною, не могу — значит, жизнь не ахти какая. Хлопочу об отъезде мамы за границу — это ужасно надоедливая, изнурительная работа, в особенности если принять во внимание старушечьи повадки. Авось справимся.
Итак, живи весело. От факта твоего, увы, недосягаемого веселья могли бы проистечь роскошные последствия — я бы заработал, младенец бы запрыгал, ты бы покрылась румянцем, Зинаида бы захохотала, Татьяна бы заиграла пуще прежнего. Можешь ты это совершить?
Посылаю тебе книжицу, изданную «Землей и Фабрикой». Я просмотрел уже корректуру «Конармии». Она выходит в апреле на русском и немецком яз<ыке>. Из Берлина получил мои «Одесские рассказы» на немец. яз. Превосходно издано. Скоро напишу еще. Будь весела! Можешь ты это совершить?
Твой И. Б.
62. Т. В. КАШИРИНОЙ (ИВАНОВОЙ)
1 апреля 1926 г.,
Москва
Милая Тамарочка. Письмо твое только что получил. Очень неприятна история со старухой. Завтра я наконец вышлю тебе удостоверение. Если она будет приставать, я напишу ей отдельно с ссылкой на некоторые авторитеты. Это ее успокоит. Я никак не могу вспомнить, что ты просила меня сделать в театре Революции. Напиши мне по этому поводу немедленно и пришли, если нужно, союзную книжку. Дела с квартирой не так безнадежны, как думает Зинаида. Она у меня завтра будет, мы сможем определить, я думаю, день их отъезда. Деньги пришлю тебе с Зинаидой. Сценарий я отдал Госкино, все бы обстояло благополучно, если бы у них были деньги. Они, бедняги, соглашаются на все условия, но платить не могут. Вообще здесь в учреждениях совершенный денежный кризис, червонец очень упал, и я только что узнал грустную новость — за границу никаких денег не выпускают из-за падения курса червонца, и я не знаю, как мама сможет уехать и сможет ли она уехать. Вот, действительно, все шишки валятся. Призывать меня, душечка моя Тамара, к бодрости не надо — я здоров и бодр, чего и тебе желаю. Одно обстоятельство тяжко меня угнетает — полная невозможность работать, — нельзя сказать, как это грустно, не знаю, когда наступит для меня счастливое время и я смогу потрудиться. Завтра напишу тебе. Главным образом я занят теперь урегулированием взаимоотношений моих с Госкино и поисками квартиры. Отсутствие денег в учреждениях, конечно, неприятная подробность. Итак, до завтра, милый мой дружок.