Прообразом для Зевса[23] в час великий,Когда царицу красоты — ЕленуОн создавал. Сеньорой восхищенный,Я для своих паломнических странствийИзбрал Бассейн султанши мавританской.Что ни придумывал я, на какиеУловки ни пускался, чтобы ейЗаписку переслать! Больше годаЯ ждал, покуда сунула и мнеДуэньи осторожная рукаОтветное письмо. Я изменил быПрисущей мне правдивости и честьСеньоры запятнал, когда б что-либоСказал еще. Лишь в письмах открывал яСвою любовь. Она читала их,И это поощрением служилоДля чувств моих. Но нет такого счастья,К которому бы вдруг не прикоснуласьЛучом мертвящим черная звезда.У герцога Медины (он ещеИ герцогом Сидонией зовется)[24]Есть во дворце севильском галерея,Где забавляются игрою в мяч.Стеною только отделен наш домОт герцогского, и еще недавноЯ, как сосед, в нем частым гостем был,Воланом сам кидая мяч иль праздноСледя за ловкою игрой других.Теперь приметь, что в галерее этойНа той стене, что прямо против входа,Развешено, да этак, чтоб оноВсем, кто войдет, в глаза бросалось сразу,Оружье родовое де Гусманов,[25]А над гербом фамильным, над клинкамиЗапечатлел художник на векаВеликого Алонсо де Гусмана[26]В тот миг, когда он со стены ТарифаБросает маврам свой кинжал, тем самымНа волю нечистивцев предаваяВ заложники им отданного сына.(Вот воплощенье доблести испанской!)А под доспехами другую сценуИзобразила кисть: Алонсо ДобрыйВ пустыне африканской поражаетОгромную змею — подобье той,Что Геркулес сразил.[27] Копье уже,Пройдя сквозь пасть, пронзило чешуюИ кровью ядовитою омылось,А гадина пытается хвостомОбвить в предсмертных корчах щит героя.Однажды у стены с картиной этойСтояла кучка юношей досужих.Игра закончилась, но дождь не выпускалНа улицу их, и, болтая праздно,Они с мячом резвились. Вдруг какой-тоБездельник, угодив им в пасть змеи,Смеясь воскликнул: «В Африке когда-тоОжесточенно спорили о том,Кем это чудище убито было.Так знайте: я броском мяча прикончилЗмею, и вы геройства моегоСвидетели!» Все это было шуткой.Но так как тесной дружбой род наш связанС фамилией Медина, я ответил:«Когда за славой подвига чужогоПогнался наглый мавр, велел ГусманРазъять у гадины издохшей пасть,И в ней, как все увидели тогда,Лишь половина языка чернела,Другую показал Алонсо. ТакИ чести и награды мавр лишился.Сеньор! Вас ждет такая же беда».Он мне недолжным образом ответил,Тут, вспыхнув, за руку его схватил я:«Слова уже излишни. Поглядите:Там наверху стоящий дон АлонсоЗанес кинжал, чтоб в грудь вонзить тому,Кто честь его осмелился затронуть!»Но так уже судьба распорядилась,Чтоб оказался в этот вечер в залеБлижайший друг несносного задиры —Брат той богини дивной, чьим глазамЯ поклонялся, осажденный ими,Подобно Трое.[28] Подойдя ко мне,С усмешкой он сказал: «Когда б с картиныЗмея сейчас сползла бы, извергаяИз гнусной пасти яд, то, может быть,Сеньор, что хвастал здесь, удрал бы, струсив,А друг мой гадину бы искрошил,Прославив этим свой клинок не меньше,Чем ваш Гусман». Тут я забыл, конечно,Любовь и все, чем в жизни дорожил:«Посмотрим, — я воскликнул, — кто из насОтступит здесь и кто в сраженье вступит!Я заменю змею вам, хоть зовусьНе герцогом Гусманом, а Мендоса!»И от оружья для игры, волана,Избавился я, в грудь его швырнувОбидчику, и мигом обнажилОружие для поединка. ТутВсе так пошло, как будто сам Гусман,Сойдя с картины, ринулся в сраженье:Клинки скрестились, расступились люди,Сверканье молний, вскрики, а когдаТолпа опомнилась, то увидалаТрех на полу стонавших, а над нимиМеня, торжествовавшего победу.Родня моя, испуганная тем,Что вспыхнувший раздор, подобно мору,Грозит распространиться по Севилье,Решила дать поветрию улечься.И вот меня снабжают сотней писемК наместнику, к влиятельным особам,Сажают на корабль и отправляютВ Сицилию,[29] в прелестный этот край,Где время, взяв в пособники разлуку,Меня забыть Динарду заставляет,Дурманит голову любовью к девке,Затаскивает в дом ее сегодня,Лицом к лицу там сталкивает вдругС испанцем, столь похожим на Динарду,Что, если это не она сама,То копия с нее иль просто тень.Вот что судьба подчас подстроить может.
У герцога Медины (он еще И герцогом Сидонией зовется). — Герцоги Медина-Сидония — одна из знатнейших семей Испании. Один из них командовал в 1588 г. испанским флотом, так называемой «Непобедимой Армадой».
Запечатлел художник на века Великого Алонсо де Гусмана. — Алонсо Перес де Гусман, прозванный Доблестным, — испанский полководец конца XIII в. Мавры, осаждавшие крепость Тарифа, комендантом которой был Гусман, потребовали сдачи крепости, угрожая в противном случае убить его сына, попавшего в плен. Гусман, однако, предпочел пожертвовать жизнью своего сына, но остаться верным своему патриотическому долгу.
…осажденный ими, Подобно Трое. — Троя — древний город в Малой Азии, по преданию, поэтически обработанному в поэме Гомера «Иллиада», осажденный и затем разрушенный древними греками.
И вот меня снабжают сотней писем К наместнику…в Сицилию. — В подлиннике здесь названо имя вице-короля Сицилии герцога Ферии. (См. об этом выше, во вступительной статье к пьесе.)