— Что верно, то верно! — раздались голоса.
— Как же ты думаешь устроить это полурусское-полуиноземное управление Новгородом? — спросил один из присутствующих.
Другой добавил:
— Новгород всегда гордился тем, что он «Господин Великий Новгород». Примирятся ли свободолюбивые новгородцы, если им навяжут иноземцев, отняв таким образом половину их вольностей?
Старшина Вулленпунт закашлялся и проворчал:
— Почему ты говоришь «навяжут»? Надо все так устроить и объяснить, что это будет дружеский совет, дружеское управление для общей пользы.
— Очень уж это неожиданно! — сказал первый голос. — Надо продумать, не таится ли здесь какая-нибудь ловушка, хитрая западня.
— Опять страхи! — зашипел старшина. — Так вот вы теперь послушайте: сейчас я вам объясню главную причину, почему я пригласил сюда моих уважаемых дорогих гостей.
— Говори, не томи нас, господин Вулленпунт!
— Я только что получил с гонцом письмо, в котором мне сообщают, что, по-видимому, шведский король Эрик, желая развить торговые и всякие другие связи между шведским и русским народом, собирается в скором времени отправить в Новгород большое посольство с целью установления новых, более тесных дружеских отношений. Насколько важные цели имеет это посольство, вы можете судить хотя бы по тому, что во главе его прибудут зять короля ярл[37] Биргер и с ним несколько епископов.
— Ну что ж, примем их! — раздались голоса. — Угостим щедро и обсудим, что лучше всего нам предпринять. Но, конечно, мы, германцы, не хотим, чтобы в Новгороде засели и стали хозяйничать одни шведы. Ведь для нас на первом месте должны быть интересы наших торговых городов: Бремена, Любека и других.
Посетители молчали. Наконец кто-то спросил:
— Что же ты посоветуешь нам, почтенный господин альдерман?
Старшина обвел всех выцветшими голубыми глазами и сказал:
— Прежде всего надо, чтобы об этом посольстве не проведал новый новгородский князь Александер. Это молодой кочеток, у которого острый коготок. Он может вдруг наделать всем иноземцам больших неприятностей. Было бы хорошо, если бы на время приезда посольства он отправился на свою любимую медвежью охоту. А тем временем следует собрать совет влиятельных бояр и купцов новгородских и совместно обсудить, как устроить торжественную встречу знатным гостям. Не забывайте: ведь приедет сам зять короля, ярл Биргер. Хорошо было бы отправить встречное посольство: впереди — певчие, хоругви, иконы, духовенство в золотом облачении. И мы, немецкие купцы, также примем участие в этой встрече. В ближайшие дни в покоях владыки Спиридона состоится совещание знатнейших, лучших людей Новгорода. На нем будет обсуждаться желательность нового русско-немецкого содружества для развития торговых дел Новгорода с иноземцами. Обдумайте все это, а на совете вы скажете свои пожелания. Но только помните: ни слова не говорите никому о предполагаемом прибытии шведского посольства, чтобы не проведал князь Александер.
Гости поклялись сохранить все услышанное в тайне и стали расходиться.
По бревенчатой мостовой улиц Софийской стороны, подбирая длинные полы, быстро шагали новгородские жители. На мосту, где особенно много скопилось народу, все спорили, затем направлялись вверх по береговому склону — к палатам архиепископа Спиридона. На каменном крыльце владычьего дома продолжали разгораться споры. Сторонники боярина Жирославича громко кричали, потрясая кулаками, угрожая невидимым врагам.
Все споры сводились к одному:
— Сбросить княжича Александра Ярославича!
— Молод еще он, беспокойный, неуемный! Ему девятнадцать лет — где ему и дружину в руках держать, и управлять делами нашего вольного Новгорода! Пускай поживет, посмотрит, поучится, как другие делами ворочают… Пригласить же надо другого князя, помогутнее и поопытнее…
— А где княжич?
— Говорят, там — в покоях владыки.
В покоях архиепископа Спиридона было тесно до отказа. Сам владыка, в темно-синей шелковой мантии, сидел в высоком кресле. В руках он держал посох, иногда стучал им об пол:
— Довольно, довольно суесловий! Пора приниматься за решение великого дела!
Все посматривали в один угол покоя, где, безмолвно прислонясь к стене, стоял князь Александр. Его глаза смотрели сурово. Он не отвечал на упреки, которые ему бросали некоторые новгородские бояре. Внимательно слушал все, что говорилось кругом.
37
Ярл (первоначальное значение — благородный) — в норманно-скандинавских государствах начальник или наместник области (герцог); звание личное, но некоторые могущественные ярлы обращали его в наследственное.