ХОРВАТ
Хорват – страшный, длинный, старый,
Был палач в Сибири ярый
И в Приморье лютый зверь.
Получивши по кубышке,
Эта заваль – по наслышке –
«Объяпонилась» теперь.
ЮДЕНИЧ
Генерал Юденич бравый,
Тоже был палач кровавый,
Прорывался в Ленинград,
Чтоб устроить там парад:
Не скупился на эффекты,
Разукрасить все проспекты,
На оплечья фонарей
Понавесить бунтарей.
Получил под поясницу,
И Юденич за границу
Без оглядки тож подрал,
Где тринадцать лет хворал
И намедни помер в Ницце –
В венерической больнице
Под военно-белый плач:
«Помер истинный палач!»
МИЛЛЕР
Злой в Архангельске палач,
Миллер ждал в борьбе удач,
Шел с «антантовской» подмогой
На Москву прямой дорогой:
«Раз! Два! Раз! Два!
Вир марширен нах Москва!»
Сколько было шмерцу герцу,
Иль, по-русски, – боли сердцу:
Не попал в Москву милок!
Получил от нас он перцу,
Еле ноги уволок!
МАХНО
Был Махно – бандит такой.
Со святыми упокой!
В нашей стройке грандиозной
Был он выброшенным пнем.
Так чудно в стране колхозной
Вспоминать теперь о нем!
ВРАНГЕЛЬ
Герр барон фон Врангель. Тоже –
Видно аспида по роже –
Был, хоть «русская душа»,
Человек не караша!
Говорил по-русски скверно
И свирепствовал безмерно.
Мы, зажав его в Крыму,
Крепко всыпали ему.
Бросив фронт под Перекопом,
Он подрал от нас галопом.
Убежал баронский гнус.
За советским за кордоном
Это б нынешним баронам
Намотать себе на ус!
* * *
Мы с улыбкою презренья
Вспоминаем ряд имен,
Чьих поверженных знамен
После жаркой с нами схватки
Перетлевшие остатки
Уж ничто не обновит:
Жалок их позорный вид,
Как жалка, гнусна порода
Догнивающего сброда,
Что гниет от нас вдали,
Точно рыба на мели.
Вид полезный в высшей мере
Тем, кто – с тягой к злой афере,
Злобно выпялив белки,
Против нас острит клыки.
1936
Новый год*
В раздумье есть высокая черта.
Ему чужды пустая суета
И мелочность с их логикою зыбкой.
Раздумье говорит движеньем легким рта,
Усмешкой мудрою, спокойною улыбкой.
Оно в уверенном развитии своем
Сметает вражью ложь, рвет вражеские путы.
Встречая Новый год – пред тем как взять подъем
Порыва нового, – раздумью отдаем
Мы года старого последние минуты.
Не устрашает нас размах двойной, тройной
Гигантских замыслов, рожденных новым строем.
Страна, взгремевшая стахановской волной,
Недаром сделалась Великою Страной,
Где труд стал доблестью и труженик – героем,
Где соревнуются деревни, города
В замене творческой – средь бодрого веселья –
Аристократией труда
Аристократии безделья.
В бою мы не трубим еще в победный рог.
Встречая Новый год в раздумье мудро-строгом,
Мы знаем: встретим мы невзорванный порог
За каждым взорванным порогом.
Но также знаем мы: порогов вражьих ряд
Сколь ни велик, но мы пробьем сквозь них дорогу,
И недалек тот день – враги уж бьют тревогу! –
Когда ударит наш решающий снаряд
По их последнему порогу.
Первое слово*