Выбрать главу
Еще былое отмечаешь Во внешней той-иной черте. Но люди! Где их ни встречаешь, Они не прежние, не те.
Вслед всех сановных инвалидов, Вслед нами сброшенных властей, Купцов, московских «эвпатридов», Ушли насильники всех видов И паразиты всех мастей.
Враги грозят Москве возмездьем, Забыв, что их гроза – мертва, Что под кремлевским пятизвездьем Цветет Советская Москва;
Что, счет сведя со строем старым, Сознаньем сил своих полна, По всей Москве, по тротуарам, По улицам и по бульварам Шумит народная волна, –
Живые, радостные лица, Людской веселый разворот. Глядит народ: «Моя столица!» Столица смотрит: «Мой народ!»
Дух этой гордости взаимной – Гроза для всяких подлецов, Для швали всей старорежимной И для фашистских наглецов.
Мы поработали не втуне. В двадцатилетье Октября Москва ликует – накануне «Двенадцатого декабря».
Мы перед днем великим этим Стоим под стягом трудовым. Мы в этот день врагам ответим Своим ответом громовым.
Мы изберем Совет Верховный И, кровно спаянные с ним, Порыв восторженно-любовный В единый клич соединим.
Он скажет миру, чем мы стали, За что стеной народной встали, Наш клич по всем по округам, И будет в этом кличе – «Сталин!» – Привет – друзьям, ответ – врагам!
Москва сегодня веселится. Повсюду праздничные лица, Людской веселый разворот.    Привет тебе, моя столица! Привет тебе, родной народ!

Народные дворцы*

Облегли ночное небо тучи. Ветер выл, неукротим и лют. Намело повсюду снега кучи. Новый год встречал столичный люд.
Еле-еле трепыхалась конка На горбатом Троицком мосту. Шла на Невский бледная девчонка Продавать прохожим красоту.
Вдоль Невы рабочий шел угрюмый. Он грозил кому-то, сжав кулак: «Обмануть хотите царской Думой? Перевешать надо вас, собак!»
Гнил в сырых ночлежках люд голодный, Жизнь губила чью нужда-палач. Пьяным хрипом пел канал Обводный, Заглушая тихий женский плач.
«Фараоны» шли с ночным обходом. В темноте (Не видно. Не поймать!) Кто-то крикнул: «Гады! С Новым годом!» Получив в ответ «такую мать».
Вкруг дворца шла суетня шпионов, У жандармов пыжились усы. Над тоской гранитных бастионов Крепостные плакали часы.
Над дворцом коричнево-кровавым, Над могилой всенародных благ, Раскорячившись орлом двуглавым, На ветру трепался царский флаг.
Во дворце торжественно, парадно, Царь свершал свой новогодний бал. Не плясал он сам, хлебнув изрядно: Хмель ему колени подгибал.
Он смотрел на пляшущие пары И мычал, входя в запойный раж: «Хар-рашо танцуют лейб-гусары И морской гвардейский экипаж!»
Он глядел на дам полураздетых, На княгинь, графинь и баронесс. Генералы в пышных эполетах Перед ним плясали полонез.
Царь смотрел, как, шаркая ногами, Лебезил сановный высший класс Пред царицей с синими кругами Под белками злых, холодных глаз.
Перед ним, царем самодержавным, Ликовал тот самый «высший свет», Что устоем был дворянским, главным, Тех основ, которых больше нет.
Дураку в башку не приходило, Как и всем, плясавшим на балу, Что в народных недрах забродило То, что весь народ звало, будило Вековую сбросить кабалу.
Кабалу мы свергнули победно В пролетарском славном Октябре. Провалились, сгинули бесследно Все, кто жил на труд на наш безбедно, На балах танцуя при дворе.
Нынче все дворцы – и царский тоже – Наши всенародные дворцы. Нынче любим мы – свое добро же – Их красу, их лепку, изразцы.