Наши первоцветы*
Юным участникам Первого всесоюзного конкурса музыкантов.
Ребята. Им играть бы в фанты.
Меж тем не детская игра
Нам выявляет их таланты:
Какие диво-музыканты!
Какие чудо-мастера!
Какой в триумфе этом детском
Отпор для вражьей клеветы!
Смотрите все: в саду советском
Какие брызнули цветы!
Звучат их соло и дуэты.
И с замиранием в груди
Мы все – политики, поэты –
Влагаем свой восторг в приветы.
Ведь это – наши первоцветы, –
А то ли будет впереди!
Какая будет партитура!
Какие будут мастера!
Цвети, советская культура!
Расти, родная детвора!
Героям, строителям Челябинского тракторного завода*
Еще одна в родном краю
Твердыня новая в строю.
Труду, упорству и талантам,
Бойцам, ударникам, гигантам,
Героям тракторных побед
Восторги наши и привет!
Клад*
У мужика,
Гаврилы-бедняка,
Открылся клад на огороде,
Не золото хотя, а что-то в этом роде.
Бедняк и рад и горд,
Он счастьем делится с женою, Акулиной:
Открыл он глину – первый сорт!
«Ну, заторгуем же теперь мы этой глиной!
Горшок из глины из такой…
Да оторвут его покупщики с рукой!»
Деревня вся заговорила:
«Ай да, Гаврила!»
А богачи к нему уже и так и сяк
И говорят о нем, как наилучшем друге:
«Кто говорил, что ты и лодырь и босяк?
Ты первый человек теперь во всей округе!
Поклон нижающий супруге!
Да вы дороже нам родни!
Сказать по совести, одначе,
При вашей бедности не быть у вас удаче,
Нет, не управитесь вы с глиною одни.
Гаврила, рассуди, – они твердили дале, –
Тебе ли глина впрок?
Ты беден, как сурок, –
А мы бы с глиною при нашем капитале…
Ты лучше огород, голубчик, нам продай
Или в аренду сдай!..
Продай иль сдай!..
Продай иль сдай!..»
В ушах Гаврилы зазвенело.
Гавриле под конец всех слушать надоело:
«На кой вы леший мне?.. Идите вы ко псам! –
Гаврила объявил. – В мое не суйтесь дело!
Я с глиною своей небось управлюсь сам!»
Не таковы, одначе, воротилы,
Чтобы отстать им от Гаврилы:
То завлекут они его силком в трактир
На пьяный пир,
То к сделке ласковым враньем его охотят,
То ночью темною, случалось, поколотят.
Гаврила по двору уж ходит с топором.
«Послушай, кончится все это не добром!
Отдай нам огород!» В отчаянной досаде
Вопит его жена; «Они ж нас изведут!
Ведь мы теперь живем, гляди, в какой осаде!
Ведь нам житья они, злодеи, не дадут!»
«Тож скажешь, – отвечал Гаврила Акулине. –
Я тож не вялая былинка при долине.
Топор на что? Дадим отпор!»
«Топор – отпор! Заладил, дятел!
Кому отпор? С ума ты спятил?
Они отнимут все – и огород и двор!»
Чем кончился о глине спор,
Я не могу сказать. Давно все это было.
Но в памяти моей все дело это всплыло,
Встав, как живое, предо мной,
В связи с удачею советской, нефтяной,
Она завистников доводит до кошмара:
«У них, – кричат они, – ударил Лок-Батан!
Нет, мы не вынесем подобного удара!
Ведь это ж – кар-р-ра-ул! – не нефтяной фонтан,
А нефтяная Ниагара!!»
Нам при оказии при сей
Подсчетов подводить не надо нам подробных,
Чтоб точно уяснить, как много зло-утробных
У нас прибавилось «друзей», –
Мы не нуждаемся и в звуковом экране,
Чтоб слышать щелканье зубами в этом стане
И тот зловещий тра-ра-рам,
Что происходит там при чтенье телеграмм
О нашем дивном Лок-Батане!
Крепче с новым урожаем!*
Письмо областному слету Иваново-Вознесенских делегатов Всесоюзного съезда колхозников-ударников и представителей лучших колхозов области.
Каждый день пишу бессменно.
Время, знаете, не ждет.
Будь досуг, я непременно
Прилетел бы к вам на слет –
Посмотреть на ваши лица
И послушать разговор.
К сожаленью, я не птица
И к тому ж немного хвор,
Не приехать к вам в трамвае:
Не в версте от вас Москва.
Я прочту в «Рабочем крае»
Ваши слетные слова.
То, что станет мне известным,
Может, в стих переложу.
По газетам дальним, местным
Я за жизнью так слежу!
И отсюда и оттуда
Каждый день новинок груз.
Нет, не зря «страною чуда»
Называют наш Союз.
Разве это тож не чудо,
Что – когда-то «тощий» – край
Стал колхозничать не худо,
Хлеб сбирать, а не курай,
Даже сеять стал пшеницу!
И какой успех труда:
Он пшеничную границу
Передвинул вон куда!
Что колхозники ни скажут,
Это все – не словеса.
Нам еще они покажут
С урожаем чудеса.
Урожай! Он бодрость будит,
Он к нам ближе с каждым днем,
И на слете вашем будет
Слово первое о нем.
Темный враг, считая сроки,
Вкруг него уже кружит.
Прошлогодние уроки
Нам продумать надлежит.
Обсудить неторопливо,
Чья промашка в чем была,
И продумать особливо
Предстоящие дела:
Как учетом и охраной
Обезвредить вражью злость,
Чтоб вредительскою раной
Не был ранен новый гость.
Воровские чтобы руки
Не тянулися к нему.
Узнаются вражьи штуки
По кулацкому клейму.
Урожай убрать – задача.
Уберечь – задача тож.
Подоспеет хлебосдача –
Вновь кулак заточит нож.
Вновь начнет искать опоры
В темной жадности людской,
Вновь затеет разговоры
О неправде городской.
О кулацкой правде снова
Поведет он сладко речь.
От такого блудослова
Урожай должно сберечь.
Будет где во все этапы
Стража зоркая верна,
Там во вражеские лапы
Не просыплется зерна.
Дружно, честно, бодро, смело,
Счастья общего ища,
Государственное дело
Надо строить сообща.
Гвоздь всех вражеских подходов:
«Нашей власти кто милей:
То ль работники заводов,
То ль работники полей?»
На таком гнилом коварстве
Можно дурня оплести.
Нет, в рабочем государстве
Все работники в чести,
Честь рабочему завода
И колхознику хвала!
Лишь ленивая колода
Нам чужда и не мила.
В государстве мы в рабочем,
Не в каком-нибудь ином,
И о деле мы хлопочем,
Всем трудящимся родном.
На заводе и на поле
Дело общее, одно.
В общем деле – в общей доле.
Здесь машины, там зерно.
Здесь машин не тащут в яму
И не прячут их в домах.
Почему ж такому сраму
Быть в колхозных закромах?