Земля всколыхнется
победными маршами,
и поймут отдаленнейшие умы,
насколько всего человечества
старше мы, –
спасшие мир
от фашистской чумы!
26 сентября 1943 г.
Песнь о комсомоле
Комсомолец – это слово
вечно юно, вечно ново.
Комсомолка – это имя
дышит чувствами живыми.
Не пустыми похвалами
начинайся, песнь моя, –
встань, великая делами,
комсомольская семья.
Встань, раздайся и постройся,
подравняй свои ряды,
огляди свое геройство,
даль зрачками обведи.
Сколько синих, карих, черных
чистых звезд блеснуло враз:
неподкупных и упорных,
прямодушных, смелых глаз!
Это – ленинское племя,
внявшее его словам.
Это – пламенное время
заглянуло в душу к вам.
И душа в ответ навстречу
взволновалась глубью всей:
«Чем отвечу? Чем отмечу
юность родины своей?»
Горы, степи, реки, долы,
Терек, Волга и Байкал…
Всюду голос комсомола
вешним шумом возникал.
И рыбацкие поселки
и заоблачный аул
смелой речи комсомолки
разносили долгий гул.
От картвелов до эвенков,
от Мезени к Иртышу –
сколько лиц, речей оттенков!
Как я все их опишу?!
Но разрозненный обычай
дальних навыков и мест,
разных видов и обличий
в общий складывался жест.
В обиход слова входили:
«комсомол», «аврал», «райком»
и ребята говорили
всюду близким языком.
И сливалась воедино
волей общею одной
моря северного льдина
с черноморскою волной.
Не про мертвого, – живого
поднимаю голос свой:
про Олега Кошевого,
про товарищей его.
С ними нам не разлучиться:
горяча о них молва,
в сердце пепел их стучится,
их в мозгу горят слова.
Про героев Краснодона,
комсомольцев-смельчаков,
жизнь пронесших без урона
в даль грядущую веков.
Нет! Таких сердца не тлеют!
В переплетах вечных книг
поколения лелеют
память прочную о них.
Не покой, не грусть, не нега
детской сгибчивой поры, –
в гордом имени Олега
страсть, творящая миры.
Словно кличем лебединым
даль хрустальная полна:
в этом имени едином
слиты ваши имена.
Нет на свете мук без стона:
волны бьются в берега;
о героях Краснодона
боль безмерно велика.
Но снисходит вдохновенье
на великие сердца,
притупляя все мученья,
все страданья без конца.
И тогда не чует тело
никаких безмерных мук:
до великого предела
напрягает волю дух.
Так они того достигли
состояния души,
что ни плеть, пи нож, ни иглы
не смогли их устрашить.
Не склонить таких в печали,
и когда идти на смерть –
буквы в стенку простучали:
«Не сгибать голов, а – петь!»
Петь о тех, кто пал в неволе,
чья – не слабости слеза –
слава силы комсомольей
хлынула врагу в глаза.
Про бойца сторожевого,
без прибавки, без прикрас,
не убитого, – живого,
простирается рассказ.
Он стоит, отважный мальчик, –
сибиряк, грузин, казах;
время мчится дальше, дальше,
он взрослеет на глазах;
он растет все выше, выше,
талия его тонка;
он знаменами колышет,
он нагнулся у станка.
Он сбирает урожаи,
партизанит у села;
поднимается, мужая,
на великие дела;
он залег у переправы,
он снарядов слышит вой
на пороге той же славы,
что товарищ Кошевой.
Кишлаки, аулы, села
слышат славные дела:
это – сила комсомола
их на подвиг подняла.
Не покой, не грусть, не нега
им в удел присуждена, –
в гордом имени Олега
слиты все их имена.
О таких когда жалеют –
жаркой сталью слезы льют;
времена от них светлеют
и века гремят салют.
Это – ленинское племя,
внявшее его словам.
Это – пламенное время
заглянуло в душу к вам!
29 октября 1943 г.
Севастополь
Бьет о берег морская пена,
словно пушечных залпов звук.
«Севастополь вырван из плена,
из проклятых фашистских рук!»
Вот она, золотая минута,
что столетья берут на учет:
отрубили щупальцы спрута
на краю черноморских вод.
Обломилась вражья гордыня,
отвалилась с души скала.
Снова нашей славы твердыня
поднимает вверх вымпела.
Снова ветер, волен и солон,
размывает небо над ним.
Снова город говором полон
долгожданным, свойским, родным.