Человечество с нами!
Слушай веское слово!
Слушай верную речь!
Нужно снова и снова
нам плечом приналечь!
Мы с тобою в ответе
за большие дела:
чтобы – правда на свете,
чтобы наша взяла.
Мы с тобою – в дозоре,
на виду, на юру,
на великом морозе,
на всесветном ветру –
не затем пробивались
через тучу беды,
чтоб от нас не остались
нашей правды следы.
Четверть века трудились, –
дедом выращен внук, –
четверть века гордились
делом собственных рук.
Так неужто ж теперь ты,
ознобись до подошв,
перед зрелищем смерти
на колени падешь?
Нет! Не будет такого!
Чтобы страх отогнать,
есть народное слово:
«Двум смертям не бывать!»
А с одною своею
мы сшибемся вразмах,
чтоб, с отвергнутой, с нею
раньше встретился враг.
Со своею одною
станет встреча грозна, –
за твоею спиною
вся земная стена.
Человечество слышит
шаг походки твоей,
человечество дышит
все слышней и гневней.
Не робеть, не сдаваться!
Стать к врагу острием,
на своем оставаться
и стоять на своем.
Дунут ветры победы –
в них дыханье вложи;
будут песни пропеты
без бахвальства и лжи.
Наше вечное пламя
не погаснет века;
наше красное знамя
не надломит древка.
Мы одни, без подмоги,
через кровь, через дым,
на великой дороге
все равно победим.
Человечество с нами
навсегда, на века;
наше славное знамя
не опустит древка!
10 октября 1942 г.
Волжская военная флотилия
Слову
не подвластные усилия,
сила,
презирающая смерть, –
Волжская
военная флотилия,
как тебя
прославить
и воспеть?
Ты,
переносившая лишения
тысячных налетов
и преград,
твердое
принявшая решение:
отстоять
любимый Сталинград!
Круглыми
дымящимися сутками
грозных
несмыкающихся глаз,
между
огневыми промежутками,
может быть, услышишь
мой рассказ.
Натиски свирепые
и дерзкие
на родные
наши берега
сдерживали
лодки канонерские,
отражая
лютого врага.
Мужества сурового
образчики
каждодневно,
нынче – как вчера,
вновь и вновь
показывали тральщики,
повторяли
бронекатера.
Долго длилось
грозное сражение,
но не рвалась
связь могучих жил;
пополнялось
вооружение
и живой запас
горячих сил,
Точно,
с левой стороны
на правую,
так же в сотый,
как и в первый раз,
подается
нашей переправою
продовольствие,
боезапас.
И опять
дорогою обратною
кровную
поддерживает связь,
смелостью,
словами неоплатною,
ранами почетными
дымясь.
Голова
от тяжести закружится,
только лишь
подумаешь о нем:
про такое
кованое мужество,
что не взять
ни стужей,
ни огнем,
не взорвать
ни бомбами,
ни минами,
не сыскать
ни в чьей иной стране,
только лишь
с размерами былинными
ставшее
вплотную
наравне.
Волжская
военная флотилия,
славу
проложившая в века,
слову
не подвластные усилия
только ты
смогла поднять,
река!
Только ты,
река,
своими волнами,
наложивши
вечности печать,
над былыми битвами
и войнами
сможешь
этой славе отвечать!
20 ноября 1942 г.
Не тупись, наша сталь
Это был поворот,
и размах,
и удар,
и опять –
поворот и удар!
Это был всех сердец наших
собранный жар,
кто бы ни был ты,
мал или стар.
Это было –
что в каждой душе наросло:
гнев и боль,
в молодом и седом,
долгожданное
красное наше число,
прежде званное
божьим судом!
Это схвачена в клещи
рука палача
здесь,
у города Калача,
в Абганерово –
нерв перерезан убийц.
Не тупись,
наш клинок,
не зубись!
Дальше,
дальше гони их,
тесни и клони
горы трупов
и груды знамен,
чтоб не знала родня,
где окончились дни
их,
навеки проклятых имен!
Кто их звал сюда?
Кто их сюда приглашал,
на просторы
задонских степей?
Кто им дома
по-своему жить помешал?
Не тупей,
наша сталь,
не скупей!
Не бессильная злоба
владеет пером, –
справедливость и правда –
сюда!
В окровавленном ими
просторе сыром
намечается
зала суда.
Шестьдесят ихних тысяч
признало вину
пред лицом
непреклонных улик;
шестьдесят ихних тысяч
осталось в плену, –
счет не кончен,
хотя и велик.
Посчитаем, –
и я не собьюсь, не солгу, –
не полна
подсудимых скамья:
у народа
останется в вечном долгу
вся фашистская
злая семья.
Поворот и размах,
поворот и удар!
Начинается
праведный суд.
Еще ждет,
напрягая глаза,
Краснодар,
Севастополь с Одессою
ждут!
Еще Франция ждет,
еще Бельгия ждет,
еще Чехию
душат враги, –
они знают и ждут:
суд идет,
суд идет,
всей землей
отдаются шаги.
Это те,
кто, за шиворот взявши убийц,
повернул их
решительно к судьям.
Не тупись,
наша сталь;
наш клинок,
не зубись,
мы вас –
вдвое
оттачивать будем!