Руки цепки, руки хватки,Не зазря зовусь ухват:Загребу парчу и кадки,Дорогой сниму халат.
Не дознаться глупым людям,Где копил-хранил деньгу;Захотеть — так все добудемТемной ночью на лугу!
‹1915›
"Белая свитка и алый кушак…"
Белая свитка и алый кушак*,Рву я по грядкам зардевшийся мак.
Громко звенит за селом хоровод,Там она, там она песни поет.
Помню, как крикнула, шигая* в сруб:«Что же, красив ты, да сердцу не люб.
Кольца кудрей твоих ветрами жжет,Гребень мой вострый другой бережет».
Знаю, чем чужд ей и чем я не мил:Меньше плясал я и меньше всех пил.
Кротко я с грустью стоял у стены:Все они пели и были пьяны.
Счастье его, что в нем меньше стыда,В шею ей лезла его борода.
Свившись с ним в жгучее пляски кольцо,Брызнула смехом она мне в лицо.
Белая свитка и алый кушак,Рву я по грядкам зардевшийся мак.
Маком влюбленное сердце цветет…Только не мне она песни поет.
‹1915›
Плясунья*
Ты играй, гармонь, под трензель*,Отсыпай, плясунья, дробь!На платке краснеет вензель,Знай прищелкивай, не робь*!
Парень бравый, синеглазыйЗагляделся не на смех.Веселы твои проказы,Зарукавник — словно снег.
Веселись, пляши угарней,Развевай кайму фаты.Завтра вечером от парнейПридут свахи и сваты.
‹1915›
Руси*
Тебе одной плету венок,Цветами сыплю стежку серую.О Русь, покойный уголок,Тебя люблю, тебе и верую.Гляжу в простор твоих полей,Ты вся — далекая и близкая.Сродни мне посвист журавлейИ не чужда тропинка склизкая.Цветет болотная купель,Куга* зовет к вечерне длительной,И по кустам звенит капельРосы холодной и целительной.И хоть сгоняет твой туманПоток ветров, крылато дующих,Но вся ты — смирна* и ливан*Волхвов, потайственно волхвующих.
‹1915›
"Занеслися залетною пташкой…"
А ты из светлого рая,В ризах белее дня,Покрестися, как умирая,За то, что не любила меня.
‹1915›
Колдунья*
Косы растрепаны, страшная, белая,Бегает, бегает, резвая, смелая.Темная ночь молчаливо пугается,Шалями тучек луна закрывается.Ветер-певун с завываньем кликушМчится в лесную дремучую глушь.Роща грозится еловыми пиками,Прячутся совы с пугливыми криками.Машет колдунья руками костлявыми.Звезды моргают из туч над дубравами.Серьгами змеи под космы привешены,Кружится с вьюгою страшно и бешено.Пляшет колдунья под звон сосняка.С черною дрожью плывут облака.
‹1915›
Поминки*
Заслонили ветлы сиротливоКосниками мертвые жилища.Словно снег, белеется коливо* —На помин небесным птахам пища.
Тащат галки рис с могилок постный,Вяжут нищие над сумками бечевки.Причитают матери и крёстны,Голосят невесты и золовки.
По камням, над толстым слоем пыли,Вьется хмель, запутанный и клейкий.Длинный поп в худой епитрахили*Подбирает черные копейки.
Под черед за скромным подаяньемИщут странницы отпетую могилу.И поет дьячок за поминаньем:«Раб усопших, Господи, помилуй».
‹1915›
Дед*
Сухлым войлоком по стёжкамРазрыхлел в траве помет,У гумен к репейным брошкамЛипнет муший хоровод.
Старый дед, согнувши спину,Чистит вытоптанный токИ подонную мякинуЗагребает в уголок.
Щурясь к облачному глазу,Подсекает он лопух.Роет скрябкою по пазуОт дождей обходный круг.
‹1915›
"Наша вера не погасла…"
Верю, родина, и знаю,Что легка твоя стопа,Не одна ведет нас к раюБогомольная тропа.
Все пути твои — в удаче,Но в одном лишь счастья нет:Он закован в белом плачеРазгадавших новый свет.
Там настроены палатыИз церковных кирпичей;Те палаты — казематыДа железный звон цепей.
Не ищи меня ты в Боге,Не зови любить и жить…Я пойду по той дорогеБуйну голову сложить.
‹1915›
Русалка под Новый год*