Работница
…В пустыни Иоанна Крестителя Твоего дивиим медом воспитати благоизволил еси…
Познав, что дни проходят строго,
А не полетом мотылька,
Лишенный отчаго порога,
Внимаю, как гласят века: –
Одна работница у Бога,
Что тайну поняла цветка.
Пчела с прозрачным легким звоном,
Пока в дыму кузнец кует,
Не меньше трудится по склонам,
Своим трудам теряет счет,
И по обителям зеленым
Душистый собирает мед.
Жужжит причастница расцвета,
Летит лобзальница цветка,
Вся в хлопотах весну и лето,
Ей жизнь трудна, ей жизнь легка,
И полный сот, богатство это,
У ней берет моя рука.
О, вестник – ангелу соседний,
Живи, пчела, летай, звучи.
Твой дар другой, твой воск – с обедней,
И Солнце льет в него лучи.
Мы провожаем в путь последний –
Гореньем восковой свечи.
Зимняя
И в яви, и во сне,
Я бусинки качаю,
В оснеженной стране,
Где всюду ветер с краю.
Здесь всюду белый вид,
Лишь с синеватым оком
Ворона пролетит
В безмолвии глубоком.
Да в снеге сея знак,
Ко мне проскачет близко,
Ведет свой след беляк, –
От зайца рукописка.
Мелькнет вдали мужик,
Вон розвальни, савраска.
И снова – дикий лик,
Одна лесная сказка.
На восемь долгих лун
Из облачной утробы
Доносится бурун
И громоздит сугробы.
И в поздний час, и в рань,
Среди ветров сугубых,
Везде деревья, глянь,
В пушистых, белых шубах.
Но оттепель была
Почти что здесь неделю,
Я бусинки сплела,
Их в ветре колыбелю.
Ты думаешь, я кто?
Волшебница какая?
Царевна ли? Не то.
Моя судьба иная.
Весь белый мой покров.
Старинной ели детка,
Боярышня лесов,
Лишь зимняя я ветка.
Нежужжащия
Сонмы летящих, какая в вас нега,
Воздухом спетый танцующий стих.
Белыя пчелы с далекаго брега
Облачных рек и озер снеговых.
Если б вы были в гремучем июле,
Вы бы сомчались стезей грозовой.
Ныне безгласный вас выпустил улей
Веющий, реющий, тающий рой.
Высокия судьбы
Высокия звезды,
Высокия судьбы,
С дорогой на тысячи лет.
И каждый пробег их
Ликующий праздник,
В лучистое пламя одет.
Не им ли молились
На башнях высоких,
Смотря в голубой небосклон,
Чтецы звездословья,
Которыми славен
Нетленный в веках Вавилон.
Не их ли узором
В бессмертном Египте
И вязью согласных их строк,
В Луксоре, в Карнаке,
В святилищах вещих,
Горит храмовой потолок.
Не ими ли спеты,
Под гусли Давида,
Такие столетьям псалмы,
Что вот и сегодня,
Под звон колокольный,
Их хором воспомнили мы.
О Страшном, что ходит
Один по высотам,
В гореньи нездешней красы,
Вещал богоизбранный
Иов и пытку
На зведные бросил весы.
Высокия судьбы
Разведал в созвездьях,
Любовник пустынь, Бедуин,
Летя на арабском
Коне за самумом
В просторе песчаных равнин.
Самумом промчался,
Но в тысяче царств он
Взнесенную вскинул мечеть,
И в ночь правоверным
Поют муэззины,
Их голос – призывная медь.
А если ты духом
Морской и воздушный,
Спеши пересечь Океан, –
Везде звездочетов
Родных ты приметишь
Всемирно раскинутый стан.
В краях, где агавы
Цветут величавы,
Над гладью лагунной воды,
Громадой стоят
Пирамидные храмы
Во славу Вечерней Звезды.
И если ты хочешь
Безплотных свиданий
В обители лунных невест, –
Дойди до оплотов,
Где кондор верховный,
Где Южный возносится Крест.
И если ты хочешь
Священных сказаний
О звездных зачатьях, – читай,
Взглянув на великий
Подсолнечник мира,
Венчанный драконом Китай.
И если ты станешь
У чуждаго брега,
У края гремучей воды, –
Припомни свой Север,
С единым недвижным
Престолом Полярной Звезды.
И в час прорицаний,
В час полночи вещей,
Свой дух в среброткани одень.
К пределам желанным
Помчит тебя быстро
Твой северный Звездный Олень.