Елена засмеялась, может быть, несколько притворно, чтобы скрыть смущение и боязнь.
– Мы, может быть, и не здешние, – сказала она.
Остров засвистал.
– Едва ли, – крикнул он, – не из Москвы же вы сюда припожаловали босыми ножками.
Елисавета холодно сказала:
– Мы не можем сообщить вам ничего интересного. Вы бы к нему самому обратились. Это было бы правильнее.
Остров опять захохотал саркастически и воскликнул:
– Правильно, что и говорить, прелестная босоножка. Ну, а если он сам очень занят, а? Как тогда прикажете поступить для получения интересующих меня сведений?
Сестры молчали и шли все быстрее. Остров спрашивал:
– А вы не из его колонии? Если не ошибаюсь, вы – тамошние учительницы. Насколько можно судить по вашим легким платьицам и по презрению к обуви, думаю, что я не ошибаюсь. Ась? Скажите, занятно там жить?
– Нет, – сказала Елисавета, – мы не учительницы, и мы не живем в этой колонии.
– Жаль-с! – с видом недоверчивости сказал Остров. – А я бы мог порассказать кое-что о господине Триродове.
Остров внимательно посмотрел на сестер. Они молчали. Он продолжал:
– Я таки пособрал кое-какие сведения и здесь, и в иных прочих местах. Любопытные вещи рассказывают, очень-с любопытные. Откуда у него деньги? Вообще, очень много подозрительного.
– Кому подозрительно? – спросила Елена. – И нам-то что за дело?
– Что за дело вам-то, милые красотки? – переспросил Остров. – Я имею основательное подозрение, что вы знакомы с господином Триродовым, а потому и надеюсь, что вы мне о нем порасскажете.
– Лучше не надейтесь, – сказала Елисавета.
– Разве? – развязным тоном возразил Остров. – А я его знаю давненько. В былые годы живали вместе, пивали, кучивали. И вдруг потерял я его из виду, а теперь вдруг опять нашел. Вот и любопытствую. Друзьями были!
– Послушайте, – сказала Елисавета, – нам не хочется с вами разговаривать. Вы бы шли, куда вам надо. Мы не знаем ничего любопытного для вас и не скажем.
Остров, нахально ухмыляясь, сказал:
– Вот как! Ну, это вы, прелестная девица, напрасно и неосторожно так выражаетесь. А ежели я вдруг свистну, а?
– Зачем? – с удивлением спросила Елисавета.
– Зачем-с? А может быть, дожидаются и на свист выдут.
– Так что же? – спросила Елисавета.
Остров помолчал и сказал потом, стараясь придать своему голосу пугающую внушительность:
– Попросят честью рассказать побольше подробностей о том, что господин Триродов делает за своими оградами.
– Глупости! – с досадою сказала Елисавета.
– А впрочем, я только шучу, – сказал Остров, меняя тон.
Он прислушивался. Кто-то шел навстречу. Сестры узнали Петра и быстро пошли к нему. По их торопливости и смущению Петр понял, что этот идущий за сестрами человек неприятен им. Он всмотрелся, вспомнил, где его видел, нахмурился и спросил у сестер:
– Кто это?
– Человек очень любопытный, – сказала Елисавета с улыбкою, – почему-то вздумал, что мы расскажем ему много интересного о Триродове.
Остров приподнял шляпу и сказал:
– Имел честь видеть вас на поплавке.
– Ну, так что же? – резко спросил Петр.
– Так-с, имею честь напомнить, – с преувеличенною вежливостью сказал Остров.
– А здесь вы зачем? – спрашивал Петр.
– Имел удовольствие встретить этих прелестных девиц, – начал объяснять Остров.
Петр резко перебил его:
– А теперь оставьте этих девиц, моих сестер, и идите прочь отсюда.
– Почему же я не мог обратиться к этим благородным девицам с вежливым вопросом и с интересным рассказом? – спросил Остров.
Петр, ничего не отвечая ему, обратился к сестрам:
– А вы, девочки, – охота вам вступать в беседу со всяким бродягою.
На лице Острова изобразилось горькое выражение. Может быть, это была только игра, но очень искусная, – Петр смутился. Остров спросил:
– Бродяга? А что значит бродяга?
– Что значит бродяга? – повторил Петр в замешательстве. – Странный вопрос!
– Ну, да, вы изволили употребить это слово, а я интересуюсь, в каком смысле вы его теперь употребляете, применяя ко мне.
Петр, чувствуя досаду на то, что вопрос его смущает, резко сказал:
– Бродяга – это вот тот, кто шатается без крова и без денег и пристает к порядочным людям вместо того, чтобы заняться делом.
– Благодарю за разъяснение, – сказал с поклоном Остров, – денег у меня, точно, немного, и скитаться мне приходится – такая уж моя профессия.