– Что же, – спрашиваю я, – тебе там не нравится?
– А то не нравится, что прочел я первый номер журнала, а что дальше с Кирюшкой будет – этого я не знаю.
– А хочется узнать?
– Очень, – откровенно сознался он. – Вот все хожу и думаю, что же такое дальше будет? Хоть бы скорее второй номер выходил.
Улыбнулся я тогда и думаю: «Ну, это еще не беда, если тебе так не нравится».
Устроила редакция «Пионера» мой творческий вечер, – тоже было неплохо, и услышал я для себя немало важного и полезного.
Сейчас я работаю над повестью, которая называется «Военная тайна». Это повесть о теперешних ребятах, об интернациональной смычке, о пионерских отрядах и еще много о чем другом.
И наконец вы уже читаете в «Пионере» последнюю мою вещь, это «Синие звезды». Прочтете, пишите, как понравилась.
Что буду писать дальше – пока не знаю. Но во всяком случае постараюсь написать такую повесть, чтобы >не стыдно было прочесть ее и в том прекрасном будущем, что зовется социализм, в котором надеюсь долго прожить и я, а вы-то, ребята, проживете и подавно.
1934
В дни поражений и побед*
Часть I
Глава 1
Рыжевато-красной длинной лентой поезд медленно подходил к Москве.
Сергей стоял у открытой двери теплушки и с любопытством смотрел на загроможденные и забитые лабиринты железнодорожных путей. Целый город потухших паровозов, сломанных почтовых, товарных вагонов и платформ. В одном из тупиков, неподалеку, сиротливо стоял занесенный грязноватым снегом санитарный поезд. С красными крестами на белых стенках, но без дверей, без стекол и почти без крыши. И так кругом, насколько хватало глаз, – всё вагоны, вагоны, застывшие и мертвые.
«Точно кладбище…» – подумал Сергей.
– Да! – прошипел сзади чей-то хриплый и ехидный голос– Вот она, революция-то!
Никто ничего не ответил. Лица у всех были усталые и хмурые.
Только какой-то мастеровой из-за дымящей железной печки процедил сквозь зубы, точно нехотя:
– Этого добра нам еще с шестнадцатого гнать стали.
Промелькнули бесчисленные семафоры, и поезд, вздрагивая, заскрипел и задрожал тормозами перед вокзалом. Сергей торопливо, еще на ходу поезда, соскочил на перрон и пошел, подхваченный массою торопящихся и кричащих людей, к вокзалу.
Он встал в один из двух огромных «хвостов» и, терпеливо дожидаясь своей очереди, смотрел, как вокруг него сновал нагруженный различной поклажей народ, как из теплушек поезда быстро выбрасывались какие-то мешки и торопливо утаскивались куда-то под вагоны, с глаз проходящего милиционера. Не без труда добрался Сергей до свободного краешка скамейки внутри вокзала. Поставив на нее солдатский мешок, протискался через спящих к буфету, в надежде хотя немного закусить. Но на всем обширном прилавке он не нашел ничего, кроме двух банок с солеными огурцами и капустой да десятка бутылок с подкрашенной сахаринной «фруктовой».
– Неужели здесь ничего достать нельзя? – спросил он у какого-то железнодорожника, прихлебывавшего кипяток с огрызком сахара.
– Отчего нельзя? – ответил тот. – Вон возле вокзала на лотках продают. Только хлеба вряд ли достанете.
Хлеба Сергей действительно не достал, но зато купил несколько пирожков с каким-то подозрительным мясом и с аппетитом уплел их.
Стало совсем светло. Яркие лучи весеннего солнца, пробившись сквозь запыленные стекла огромных окон грязного вокзала, падали на спящую на столах и на полу людскую массу, которая, просыпаясь, наполняла сырой воздух кашлем и сморканьем. Уборщики, с метлами, громкими окриками будили и бесцеремонно подергивали за руки и за ноги особенно разоспавшихся:
– Эй! Эй! Вставайте!..
Вокруг все заговорило и зашумело. Сергей расспросил у соседа дорогу на Пятницкую. Надел за спину вещевой мешок и, пробравшись к большой двери, вышел на площадь и широко вздохнул.
С крыш капало. По площади сновали люди, трещали мотоциклетки, и что-то куда-то везли тяжело пыхтящие грузовики. Над башней Николаевского вокзала трепыхался широкий красный флаг.
«Ну, пора!» – подумал Сергей.
Горячая вера в жизнь и в свое дело еще крепче охватила его. Он улыбнулся, повернул налево и твердо зашагал вперед. Навстречу ему светило теплое весеннее солнце.
Около Красных ворот Сергей повернул налево и пошел по направлению к Земляному валу. Пешеходы, нагруженные мешками муки, кульками картошки, охапками дров, волокли их на санках по грязным, тающим улицам. Трамваи без пассажиров, нагруженные бревнами, с грохотом проносились мимо. Высокие серые и белые каменные дома с окнами, закопченными трубами железных печек. Витрины больших магазинов, залепленные плакатами, афишами, приказами и объявлениями. Длинная очередь, тянущаяся иногда на расстоянии целого квартала, предсказывала, что сейчас попадется вывеска: «Продовольственная лавка номер такой-то». Вот направо вывеска с головой лошади на изогнутой дугой шее и с надписью: «Продажа конского мяса».