Через час отовсюду стали возвращаться преследовавшие бандитов роты.
Дорого встала эта операция атаману. Сам он скрылся, но среди трупов оказались Оглобля, Черкаш, а также атаманова Сонька. Она лежала посередине болотца с простреленной головой. Ее вынесли и положили на покрытый зеленой травою бугор. Она долго бредила. Поминала гвардию, юнкеров, сыпала грязную ругань. Через несколько минут умерла. Ее коня поймали в овраге. В сумке нашли флакон одеколона, пудру и дневник.
В тот же день атаман распустил банду на мелкие шайки, по нескольку десятков человек, и сам с кучкой отъявленных головорезов ускакал к Новоград-Волынску, где хозяйничал крупный «батька» Соколовский.
К вечеру курсанты отдыхали после горячего дня. Слышались смеющиеся голоса, горели большие костры, и кто-то наигрывал на двухрядке.
– Что-то в Киеве?
– Где-то наши фронты? Далеко ли Петлюра, Деникин?
– Ничего мы не знаем!
– Ничего, Сергей! Оторвались! Николай подбросил сучья в костер.
– Хоть бы письмо получить! Да ведь Ботт у черта на куличках, Эмма адреса не знает. Что-то она сейчас делает? – добавил он.
– Поди, соскучился?
– Соскучился.
Владимир с Сергеем переглянулись лукаво.
– Завтра к мельнику. Надо же Шакару немного потрогать.
Глава 14
Утром, едва над горизонтом показался краешек солнца, на пяти подводах небольшой отряд скрылся за холмами зеленых полей.
– Улетели орлята! – сказал командир отряда. – С чем-то вернутся?
Поля, поля, холмистые, волнующиеся, желто-зеленые. Вспугиваемые топотом, из-под самых колес вылетали из росистой пшеницы испуганные перепела. Жаворонки звенели в глубине голубого неба. Чувствовалась еще утренняя свежесть, но солнце уже жгло с одного бока. Один раз, далеко влево, возле опушки темнеющего леса показался на мгновение всадник и тотчас же умчался назад. Глухо прозвучало эхо случайного выстрела.
Когда проехали больше половины пути, остановились переждать жару на одном из придорожных хуторков. Все было на месте – и скотина, и еда, и горшки в печках, но хозяева сочли почему-то за лучшее удалиться.
Выставили наблюдателя, и тот, вооружившись биноклем, уселся верхом на соломенную крышу, возле белой трубы. Основательно закусили. Развалились на мягкой траве, в тени густых яблонь и вишен небольшого садика. Тихонько болтали.
Солнце решило испечь землю. Даже в тени было душно. По телу расползалась лень.
Едва курсанты расположились по укромным уголкам, как случилось маленькое курьезное происшествие. Федорчук, прельстившись спелым яблоком, забрался на дерево. Он был уже у цели, как вдруг обломил сухой сук, который стукнулся о крышку улья. Потревоженные пчелы с яростью бросились изгонять непрошеных гостей из сада и без труда обратили весь отряд в бегство.
– Фу-ты, черт!
Николай, запыхавшись, прикладывал сырую землю к руке.
– Вот еще новая напасть!
Направились в огород, намереваясь расположиться с тенистой стороны стога.
Один, просунув в сено руку, с удивлением крикнул:
– Посмотрите-ка!
Откинули несколько клоков сена и увидали приклад трехлинейной винтовки.
– Вот так гадюка!
– Вот так камень!
– Ребята! – сказал Сергей. – Сейчас на хуторе никого нет, да и дело у нас есть. Положите винтовку на место, а на обратном пути мы осторожно захватим ее владельца.
Отряд тронулся в путь. Из-за кустов, позади оставленного хутора, осторожно выползли две фигуры.
– Ушли?
– Уехали, дьяволы!
Уже совсем к ночи курсанты остановились за версту до мельницы. Сергей с товарищами отправился вперед. Было уже темно. В одном из окошек домика блестел огонь. Ребята кучей ввалились в хату.
Старик злобно посмотрел на гостей и пробурчал что-то, беспокойно поглядывая и пытаясь разгадать причину нашествия.
Сергей сел за стол. Все притихли.
– Ну, как дела, старик?
– Никаких у меня дел нету… видит бог, нету, – затараторил тот.
– Ну уж это ты оставь! – усмехнулся Сергей. – Нас этим не проведешь. Мы знаем, что у тебя тут бандитский притон.
Старик съежился и захихикал, не зная, как принять это – в шутку или всерьез.
– Хи-хи-хи!.. притон! У старичишки убогого, господь с вами…
А сам пятится к распахнутому окошку. Владимир, заметив этот маневр, уселся на подоконник.