Мы хотим добровольного союза наций, – такого союза, который не допускал бы никакого насилия одной нации над другой, – такого союза, который был бы основан на полнейшем доверии, на ясном сознании братского единства, на вполне добровольном согласии. Такой союз нельзя осуществить сразу; до него надо доработаться с величайшей терпеливостью и осторожностью, чтобы не испортить дело, чтобы не вызвать недоверия, чтобы дать изжить недоверие, оставленное веками гнета помещиков и капиталистов, частной собственности и вражды из-за ее разделов и переделов.
Поэтому, неуклонно стремясь к единству наций, беспощадно преследуя все, что разъединяет их, мы должны быть очень осторожны, терпеливы, уступчивы к пережиткам национального недоверия. Неуступчивы, непримиримы мы должны быть ко всему тому, что касается основных интересов труда в борьбе за его освобождение от ига капитала. А вопрос о том, как определить государственные границы теперь, на время – ибо мы стремимся к полному уничтожению государственных границ – есть вопрос не основной, не важный, второстепенный. С этим вопросом можно подождать и должно подождать, ибо национальное недоверие у широкой массы крестьян и мелких хозяйчиков держится часто крайне прочно, и торопливостью можно его усилить, то есть повредить делу полного и окончательного единства.
Опыт рабоче-крестьянской революции в России, Октябрьско-Ноябрьской революции 1917 года, опыт ее двухлетней победоносной борьбы против нашествия международных и русских капиталистов показал яснее ясного, что капиталистам удалось на время сыграть на национальном недоверии польских, латышских, эстляндских, финских крестьян и мелких хозяйчиков к великороссам, удалось на время посеять рознь между ними и нами на почве этого недоверия. Опыт показал, что это недоверие изживается и проходит только очень медленно и, чем больше осторожности и терпения проявляют великороссы, долго бывшие угнетательской нацией, тем вернее проходит это недоверие. Именно признанием независимости государств польского, латышского, литовского, эстляндского, финского мы медленно, но неуклонно завоевываем доверие самых отсталых, всего более обманутых и забитых капиталистами, трудящихся масс соседних маленьких государств. Именно таким путем мы всего вернее отрываем их из-под влияния «их» национальных капиталистов, всего вернее ведем их к полному доверию, к будущей единой международной Советской республике.
Пока Украина не освобождена полностью от Деникина, ее правительством, до Всеукраинского съезда Советов, является Всеукраинский революционный комитет, Всеукраинский ревком{16}. В этом Ревкоме наряду с украинскими коммунистами-большевиками работают, как члены правительства, украинские коммунисты-боротьбисты{17}. Боротьбисты отличаются от большевиков, между прочим, тем, что отстаивают безусловную независимость Украины. Большевики из-за этого не делают предмета расхождения и разъединения, в этом не видят никакой помехи дружной пролетарской работе. Было бы единство в борьбе против ига капитала, за диктатуру пролетариата, а из-за вопроса о национальных границах, о федеративной или иной связи между государствами коммунисты расходиться не должны. Среди большевиков есть сторонники полной независимости Украины, есть сторонники более или менее тесной федеративной связи, есть сторонники полного слияния Украины с Россией.
Из-за этих вопросов расхождение недопустимо. Эти вопросы будет решать Всеукраинский съезд Советов.
Если великорусский коммунист настаивает на слиянии Украины с Россией, его легко заподозрят украинцы в том, что он защищает такую политику не по соображениям единства пролетариев в борьбе с капиталом, а по предрассудкам старого великорусского национализма, империализма. Такое недоверие естественно, до известной степени неизбежно и законно, ибо веками великороссы впитывали в себя, под гнетом помещиков и капиталистов, позорные и поганые предрассудки великорусского шовинизма.
Если украинский коммунист настаивает на безусловной государственной независимости Украины, его можно заподозрить в том, что он защищает такую политику не с точки зрения временных интересов украинских рабочих и крестьян в их борьбе против ига капитала, а в силу мелкобуржуазных, мелкохозяйских национальных предрассудков. Ибо опыт показывал нам сотни раз, как мелкобуржуазные «социалисты» разных стран – всякие якобы социалисты польские, латышские, литовские, грузинские меньшевики, эсеры и прочие – перекрашивались в сторонников пролетариата с единственной целью протащить обманом политику соглашательства с «своей» национальной буржуазией против революционных рабочих. Это мы видели на примере керенщины в России в феврале – октябре 1917 года, это мы видели и видим во всех и всяческих странах.
16
17
Боротьбисты дважды обращались в Исполком Коммунистического Интернационала с просьбой принять их в Коминтерн и признать основной коммунистической партией на Украине. 26 февраля 1920 года Коминтерн принял по этому поводу специальное решение, в котором боротьбистам предлагалось ликвидировать свою партию и влиться в КП(б)У. Желание создать на Украине вторую параллельную партию, говорилось в резолюции, Исполнительный комитет Коммунистического Интернационала не может рассматривать иначе, как попытку расколоть ряды трудящихся.
В связи с ростом влияния большевиков в крестьянских массах и успехами Советской власти на Украине боротьбисты вынуждены были принять решение о самороспуске.
IV конференция КП(б)У, проходившая с 17 по 23 марта 1920 года, высказалась за принятие боротьбистов в ряды Коммунистической партии Украины, причем все вновь принятые были подвергнуты перерегистрации. Впоследствии, однако, многие боротьбисты продолжали вести антисоветскую деятельность, возглавляя борьбу контрреволюционных, буржуазно-националистических элементов на Украине.