Пьют пиво.
А теперь здоровье нашего уважаемого председателя домкома и сочувствующего Анисима Зотиковича… Да. Я говорю, Зотиковича… (Зое.) Как бишь его фамилия?
Зоя (тихо). Аллилуя.
Аметистов. Вот я и хотел сказать: Аллилуя, Аллилуя, Ал-ли-луя! И пожелать ему…
Радостные мальчишки во дворе громадного дома запели:
Вот именно — многая лета! Многая лета!
Манюшка появилась в дверях. За ней Херувим.
Аллилуя. Это что ж за китаец?
Херувим. Я присел договаривать.
Зоя. Потом. Да это новый работник моей мастерской. (Аллилуе.) Будет гладить юбки в мастерской.
Аллилуя. Ага.
Аметистов (вручает Херувиму стакан пива). Кричи многая лета тов. Аллилуя! Манюшка, племянница, что стоишь, как китайская стена? Ура!
Обольянинов (раздавлен). Это выдающийся человек.
3оя. Ах ты, мерзавец. Ах, мерзавец.
Аметистов. Многая лета, многая лета!
Херувим. Миноги и лета.
Занавес.
Акт второй
Гостиная в квартире Зои превращена в мастерскую. На стене портрет Карла Маркса. Манекены, похожие на дам, дамы, похожие на манекенов. Швея трещит на машине. Волны материи. Дело под вечер.
Первая (примеряет манто). Фалдит, фалдит, дорогая моя. Уверяю вас, безумно фалдит. И на боку линия западает.
Закройщица. Да, линия немножечко неправильная. Мы здесь в припосадочку возьмем.
Первая. Ах нет, миленькая, нужно весь угол вынуть. А то ужасное впечатление, будто у меня не хватает двух ребер. Ради Бога, выньте, выньте!
Закройщица. Хорошо. (Размечает мелом на даме.)
Вторая…И говорит мне: «Прежде всего, мадам, вам нужно остричься». Я моментально бегу на Арбат к Жану и говорю: «Стригите меня, стригите». Он остриг меня, я бегу к ней, она надевает на меня спартри, и, вообразите себе, у меня физиономия моментально становится как котел.
Третья. Хи-хи.
Вторая. Ах, миленькая. Вам смешно, а на самом деле это печально. И представьте, какая наглость с ее стороны…
Первая. И по-моему, у воротника нужно сделать вытачки, чтобы не морщило.
Закройщица. Помилуйте, какие же здесь могут быть вытачки, мадам! Ворот не позволяет.
Первая. А если так?
Вторая. Наглость, наглость, наглость. Это, говорит, оттого, мадам, что у вас широкие скулы. Как вам это нравится? Как по-вашему, у меня широкие скулы?
Третья. Хи. Да! Широкие.
Вторая. Простите, это у вас самой широкие скулы.
Третья. Право, не знаю. Я не имею возможности каждый месяц делать себе новую шляпу, так что не могла проверить.
Вторая. Простите, кто это вам насплетничал, что я каждый месяц делаю новую шляпу?
Третья. Извиняюсь, я сплетен не слушаю. Просто ваш муж служит в тресте, стало быть получает червонцев семьдесят пять.
Вторая. Простите, муж получает спецставку — сорок червонцев, и больше никаких доходов у него нету.
Аметистов (пролетая). Пардон-пардон. Я не смотрю.
Вторая. Мосье Аметистов!
Аметистов. Вотр сервитер[9], мадам?
Вторая. Скажите, пожалуйста, как по-вашему, у меня широкие скулы? Неужели это правда?
Аметистов. У кого? У вас? Ха-ха. Скулы? У вас. Ха-ха. У вас совсем нету скул! Пардон-пардон. Долг службы. (Улетает.)
Первая. Кто это такой?
Закройщица. Главный администратор школы.
Первая. Шикарно поставлено дело.
Аметистов (в передней). Извините, товарищ, ничего не могу сделать. Апсольман[10]. Ежели бы у вас было удостоверение с биржи труда. Место-то есть…
Голос (утомлен). А на бирже говорят, дайте удостоверение с места службы, тогда запишем. А пойдешь наниматься, говорят, дай с биржи. Что ж, удавиться мне прикажете?
Аметистов. Закон-с. А закон для меня свят. Ничего не могу. До свидания. (Пролетает через сцену.) Пардон-пардон! Я не смотрю. Манто ваше очаровательно.