— Чего смотришь? Что ты тут потерял?
Ярулла совсем расстроился и пошел прочь по узкой дорожке с натасканной откуда-то рыжей грязью, подернутой льдом.
Но не отошел он и полсотни саженей, как увидел заваленную снегом крышу — вернее, дым, курившийся над сугробом. Опять землянка, вроде той, куда зашел доктор, а может быть, та самая. Оставаться дольше одному в холодном сумраке было невмоготу. Подумав о тепле, Низамов почувствовал страшную усталость и зашагал к жилью.
Однако оказалась здесь не землянка для жилья, а барачек, заваленный снегом, где помещалась контора, которую он искал, правда, маленькая, бедная, но устроена как полагается: плакаты, объявления, даже стенная газета висит и скамейки кругом, засаленные до черноты. Наверно, рабочие часто приходят сюда погреться у печки, сделанной из железной бочки. Все напоминало Ярулле домоуправление в Казани, где он работал.
За грубо сколоченным столом сидели четверо. Черноволосый, могучего сложения Алеша Груздев взглянул на Яруллу блестящими глазами, точно ястреб. По одному такому взгляду можно понять: горячий тут идет разговор. Но не похож этот молодой парень на начальника.
Геолог Сенька Тризна тоже хмуро, раздраженно покосился из-под светлого чуба:
— Откуда ты?
Приезжий пошевелил губами, однако и этот смутил его своей молодостью. Третий тоже выглядел несолидно: узенькое, как у лисички, лицо с мелкими, чертами, гладкий лоб, тоненькая шея с торчащим кадыком… Только ростом вымахал.
— Что тут, комсомольская ячейка? — не скрывая разочарования, спросил Ярулла.
— Правда твоя, почти все комсомольцы, а заседание производственное.
— Плохо заседаете! Что такое, понимаешь? Сказали: нефть ударила, промысел будет, город будет.
А теперь как получается! Только народ зря смущаете! Зачем свертывать? Зачем ликвидировать? Нефть надо добывать, людям давать работу. Вот как надо делать! — И, совсем расстроенный, Ярулла присел на скамью поближе к жарко гудевшей печке, стал шарить по карманам — искать кисет с табаком.
Тогда к нему обернулся четвертый… Плотная копна светлых волос, задорно вздернутый нос, смешливая ямка на щеке, вторая на твердом подбородке молодили Сошкина. Зато взгляд его за стеклами очков был пронзительный, способный привести в замешательство, а все скуловатое лицо с резкими бороздками меж бровей дышало такой умной энергией, что Низамов невольно приподнялся:
— Ты начальник на промысле?
Очкастый усмехнулся уголком крупного рта, отчего усмешка вышла невеселой, но взгляд его смягчился, морщины на лбу разошлись.
— Над этими молодцами — пожалуй, а промысла у нас еще нет.
— Ликвидация, стало быть?
— Пока и ликвидировать нечего. — Иван Наумович встал, прошелся по убогому помещению. — Правильно ты говоришь: надо добывать нефть. Она тут есть, только нужно найти ее. И мы, — он повел рукой в сторону сидевших за столом, — будем за это драться.
— Драться?..
— Да. Будем добиваться продолжения разведочных работ. Баку — наша гордость. Но нефти одного Баку для развития хозяйства в стране недостаточно. Необходимо найти нефть на востоке: в Башкирии и Поволжье. Однако возникли разногласия: наш друг — знаменитый геолог Иван Михайлович Губкин — утверждает, что здешние места богаты нефтью, а Безродный говорит: была она, да исчезла.
— Кто такой Безродный?
— Московский академик… Только что ушел отсюда.
— Гладкий такой, понимаешь? Говорит, доктор он…
— Очень гладкий, из любого положения вывернется, но, к сожалению, во вред нашему делу, имеет звание ученого, — сказал Алеша Груздев с сердитой усмешкой.
Озабоченный Ярулла повел на него взглядом, простодушно подумав: «Вот это джигит! Настоящий батыр!» Но разговор о Безродном и воспоминание о встрече с этим надменным человеком вызвало вспышку гнева:
— Гнать надо такой. По шеям давать.
— По шеям давать мы не можем. Обязаны доказать свою правоту фактами, то есть должны открыть нефть. Тогда и город будет, о котором ты говорил. И не только город вырастет возле промыслов, но и в деревнях вся жизнь заново перестроится.
У Яруллы от волнения так заколотилось сердце, что дыхание перехватило.
— Я тоже буду искать нефть! — заявил он, глядя на Сошкина влажно заблестевшими преданными глазами. — Грамоты, понимаешь, не хватает, а силы довольно, да! Без жалованья пока могу, только еды мало-мало давайте.
Работать «без жалованья» не пришлось; наоборот, заработок оказался хорошим, а сама буровая сразу заслонила все прежние интересы Яруллы!